На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

ШАГ НАВСТРЕЧУ

23 957 подписчиков

Свежие комментарии

  • Jolie
    затолокин))они ждали-ждали тебя 5 лет и "померли от тоски"))))А где все? С НОВЫ...
  • Jolie
    нихде)))🤣🤣🤣🤣🤣🤣🤣Когда деревья был...

Забытые голоса. Валерий Ободзинский ч.2


начало
Певец.

 

Ободзинский продолжал жить в Москве. Квартиры у него к тому времени не было, семьи — тоже. Жена от него ушла, и он жил он во времянке на галстучной фабрике, где работал сторожем, где в июле 1991 года Валерия нашла поклонница его творчества  Анна Есенина. Она рассказывала: «Как только узнала, где он находится, тут же поехала к нему на склад. Когда увидела его, была в шоке. Если бы встретила на улице — не узнала. Его утро начиналось так: «Эй, Владимирыч, дернем по 100 грамм?!» И еще, еще, еще. Он как будто забыл, что был певцом. Говорил: хочу быть простым мужиком. Ему нравилось, что его никто не трогал. Когда я нашла его, мы посидели, выпили. А через два дня он сам мне позвонил: «Деточка, выручай!» Я взяла водку, закуску — и снова на склад! Так я стала ездить к нему регулярно. Потом Валера стал закрывать склад и на ночь приезжать ко мне. А осенью он решил, что ему ни к чему мотаться туда-сюда и вообще ни к чему там работать. Я тогда ездила в качестве костюмера на гастроли с Борисом Рубашкиным. Деньги у меня были. И Валера зажил у меня, как в раю. На самом деле я нисколько не стремилась, чтобы он жил со мной. И даже некоторое время сопротивлялась этому. Но он хорошо мной сманипулировал. «Вот ты всем помогаешь, — сказал он, — а мне помочь не хочешь». И тут я сломалась. Он ведь совершенно никому не был нужен. Даже собственным дочерям. Младшая Лерка его толком и не знала. Когда в 1979 году Валера разводился с Нелей, она только родилась. Уже потом я их с Анжелкой, его старшей дочерью, сюда приволокла».

 

 Анна Есенина позвонила на радио, телевидение и в Москонцерт. Откликнулась радиостанция «Маяк», дав в эфир три его песни, и поздравив Ободзинского с пятидесятилетием. После этого певцу вновь стали поступать предложения о выступлениях, хотя он далеко не на все соглашался. Ободзинский отказывался петь в ночных клубах, не хотел выезжать за границу, и отвергал большинство песен, которые ему предлагали спеть. Анна Есенина рассказывала: «Им отвергалось большинство песен, которые ему предлагали. В итоге Валера решил обратиться к творчеству Вертинского. Записал две его песни. Потом Дербенев познакомил нас с Геной Снустиковым. Его благотворительный фонд «Аленький цветочек» тогда помогал Филиппу Киркорову, Маше Распутиной, Вике Цыгановой, Любе Успенской. Гена дал денег, чтобы Валера записал диск песен Вертинского. И нашел для этого проекта прекрасного аранжировщика Дмитрия Галицкого. Мы с ним очень сдружились. И после Вертинского Валера записал еще диск его собственных песен». В сентябре 1994 года после семилетнего перерыва в концертном зале «Россия» состоялось первое  выступление Ободзинского, на котором был полный аншлаг, и зал после первой же песни  взорвался аплодисментами, так как пройдя сквозь огромное количество испытаний, Валерий Ободзинский сохранил свой удивительный голос.


В последние годы жизни Ободзинский возобновил гастрольную деятельность, и дал несколько концертов в разных городах России. В своем последнем выступлении по телевидению в программе «Золотой шлягер» Валерий Владимирович сказал: «Очень часто меня спрашивают: почему вы так надолго исчезли? Творческая жизнь складывалась по-разному. Был момент, когда я достиг своего потолка. И понял: дальше не пустят. Надоело унижаться перед всеми: перед работниками телевидения, радио, которые с подачи сильных мира сего резали мои записи. Чиновники от культуры заявляли, что я пою не по-советски… Прошло время». 

 Валерий Ободзинский умер 26 апреля 1997 года. Ему было всего 55 лет.  



Анна Есенина рассказывала: «Случилось это внезапно. Никаких серьезных болезней, от которых он мог умереть, у него не было. В 1995 году я уехала на гастроли, и Валера без меня оторвался по полной программе. После этого я заставила его пройти полное медицинское обследование. У него нашли только незначительный процент сахара в крови и кисту на почке. Доктор сказал: «Валерий Владимирович, если вы будете себя нормально вести, то проживете еще 50 лет». Прописал ему диету и какие-то лекарства для поддержания организма. Валера месяц соблюдал его предписания. А потом швырнул мне эти лекарства и сказал: «Хватит делать из меня больного!» А 25 апреля 1997 года ему вдруг стало плохо с сердцем. Мы с Леркой вызвали врача. Но Валера не захотел ехать в больницу. Наверное, чувствовал, что уходит, и хотел, чтобы это произошло дома. Часов в 8 вечера он меня позвал и сказал: «Я умираю». А нечто подобное он говорил регулярно. Как я начну что-нибудь орать, он бултых в кровать и начинает: «Ой, мне плохо. Я умираю». «Да ладно тебе! — отмахнулась я. — Нам через три дня в Петрозаводск на гастроли ехать». Мы с Леркой всю ночь сидели на кухне. Только под утро легли спать. И в это время он умер. На гражданской панихиде в ЦДРИ не было конца речам о том, как все дружили с Валерой и как его любили. А там стояла на специальной подставке его фотография в рамке со стеклом. И вдруг она упала на пол, и стекло со страшным грохотом разлетелось вдребезги. После этого все сразу заткнулись. Таким образом Валера прекратил этот апофеоз уже оттуда, с небес». 

 

Похоронен Валерий Ободзинский в Москве на Кунцевском кладбище. 

 

 О многих неизвестных ранее обстоятельствах жизни Валерия Ободзинского рассказывал Ефим Дымов, много лет проработавший вместе с Ободзинским. 

 - Никогда не думал, что буду писать о Валере Ободзинском, но посмотрев документальный фильм «Неизвестная исповедь» и прочитав множество статей и книгу «Отлучение от песни», решил внести некоторую ясность в этот поток правды, полуправды и просто вранья. Пик карьеры Валерия Ободзинского (1973-1976) пришёлся на то время, когда он сотрудничал с ансамблем «Верные Друзья», руководителем которого я был почти 15 лет.

 

 В те годы он был безумно популярным певцом и поэтому большую часть времени мы проводили на гастролях, нежели дома. Будучи в очень хороших и доверительных отношениях с ним, я хочу рассказать о том, что может быть интересно и неизвестно читателям. Хочу добавить, что никакая горькая правда не может зачеркнуть тот факт, что Валерий Ободзинский был абсолютно неординарным певцом своего времени и отдельной страницей в истории советской эстрады.  

Итак, все началось в далёком 1973 году. Я работал в ансамбле «Москвичи», играл на саксофоне и альт-скрипке . В этом ансамбле начинали свою карьеру Алла Пугачёва, Александр Барыкин, мой друг Георгий Мамиконов, ныне руководитель шоу-группы «Доктор Ватсон». Визитной карточкой «Москвичей» была великолепная песня Давида Тухманова «Как прекрасен этот мир». В июне 1973 года мы приехали в Минск на Всесоюзный конкурс артистов эстрады, где стали лауреатами вместе с «Песнярами» и «Кобзой». По условиям конкурса победители должны были представлять нашу страну на 10 Всемирном фестивале молодежи в Берлине. Но судьбу «Москвичей» резко изменил немолодой, седеющий человек по имени Ефим Михаилович Зуперман. Он подошел к нам и сказал: «У вас такой чудный ансамбль... А сколько вы получаете за концерт?»  «Получаем кто 9 рублей, кто 11. Такие ставки» - говорим ему. «А сколько концертов в месяц делаете?» -  «Четырнадцать-пятнадцать» - отвечаем. «А хотите получать за концерт в среднем 20 рублей, а концертов будет по сорок в месяц?» Мы тут же оживились, произвели несложную математическую операцию, получилась внушительная сумма. Директора заводов получали в те времена значительно меньше. Но Зуперман выдвинул несколько условий: перейти из Москонцерта в Росконцерт, изменить название ансамбля, отказаться от поездки в Берлин и начать работать с популярным певцом Валерием Ободзинским.

 

 Из 10 человек 7 согласились сразу, только Саша Барыкин, который пришел к нам в коллектив после армии, посомневался пару дней, а затем всё же присоединился к «перебежчикам». Ободзинский привел в наш ансамбль пианиста Юрия Щеглова, ставшего в первые два года музыкальным руководителем коллектива и известного в те годы гитариста Борю Пивоварова. Через несколько дней мы перешли из Москонцерта в Росконцерт, поменяли название на «Верные Друзья» (придумал тромбонист Игорь Осколков) и в очень короткий срок отрепетировали программу Ободзинского. Хочу напомнить читателям, что в то время любой исполнитель имел право на номер, отделение или сольный концерт. Валера имел право на отделение, наш ансамбль имел то же самое право. Таким образом, вместе мы составляли сольник. Сразу всё стало складываться, как обещал Зуперман. Первая поездка состоялась в Ленинградской области - 40 концертов за 20 дней. Правда нам выдавали только по 5 рублей, остальное ушло на оплату великолепной по тем временам итальянской аппаратуры и костюмов. Единственное условие, о котором умолчал в первый раз Михаил Ефимович, было то, что мы должны были сбрасываться с каждого концерта на определенную сумму. Здесь нужно оговориться, что Ободзинский несмотря на то, что приносил колоссальную прибыль Росконцерту и другим филармониям, получал за концерт...27 рублей. Никто из нас не возражал против этого, понимая, что часть денег идет Зуперману, у которого зарплата была очень маленькой. Позднее все узнали, что часть денег идет «наверх» в Росконцерт (за то, что разрешали делать больше, чем 16 положенных концертов в месяц и составлять график гастролей по своему усмотрению). Но это будет позднее, когда разгорится скандал с Вадимом Мулерманом, посадят директора-распорядителя ОХК (Объединение художественных коллективов) Иваненкова и главного бухгалтера Захариади. Добавлю только, что в те времена, когда администратор приходил заказывать костюмы, кофры, плакаты или аппаратуру ответ во многих организациях звучал примерно так: «Надо ждать». Когда те переспрашивали: «Что ждать?» Ответ непонятливому был более протяжный: «Надо ж дать!» 

После первой поездки, вернувшись домой, через несколько дней уехали на новые гастроли. Вспоминая начало работы с ним могу только сказать, что Валера в то время был человек непоколебимой силы воли. Единственно, что удивило, один раз в купе поезда он случайно открыл кейс, который был наполовину заполнен какими-то таблетками. В то время никто из нас не знал, что Валера постоянно употребляет «колёса» (таблетки от кашля, в которых присутствует кодеин). Спиртное Ободзинский не принимал ни под каким предлогом. Мы слышали, что в своё время он злоупотреблял им изрядно, но в какой-то момент все это приостановилось. Немного позднее Юра Щеглов, который был у него музыкальным руководителем до нас, рассказал о истории, происшедшей с Валерой, по-моему в Норильске. Он должен был петь на новогоднем огоньке. В те годы на ТВ был в основном живой эфир. И вот зная, что Валера злоупотребляет, его продержали почти весь день в номере гостиницы. Затем за ним приехал представитель горкома партии и предложил поехать на телевидение. Спускаясь по лестнице, Валера каким-то образом умудрился забежать в буфет и опрокинуть пару стаканчиков вина. На ТВ всё было хорошо до того момента пока не включили софиты. Валеру «повело» и, начав петь знаменитую «Анжелу», он упал в оркестровую яму. Был страшный скандал и Валера решил кардинально изменить свою жизнь. С этого момента Валера был «зашит». Он знал, что если выпьет, то умрет. В тоже время он был очень гостеприимный человек. Как то мы дали шефский концерт в одной организации и за это ему дома установили бар. Он очень любил всем наливать и, как мне показалось, получал от этого своеобразный кайф. Валера хорошо разбирался в бриллиантах, в их характеристиках. Как то он мне помог выбрать кольцо с бриллиантом в один карат. Со временем оно только резко росло в цене. 

Он очень любил свою семью - жену Нелю и дочь Анжелу. Надо было видеть и слышать, с каким проникновением он пел «Анжелу», садясь на стул. Конечно, никто не идеален в этом мире. Как-то, прогуливаясь, он мне сказал: «Знаешь, мы можем с тобой «отстегнуться», но семья для нас – святое». Поэтому, когда он впоследствии развёлся с Нелей и женился на одесситке, много лет моложе его, для меня, и, наверное, для многих, это был шок.

 Через некоторое время к нам пришёл новый конферансье Борис Григорьевич Алов. Это был в расцвете сил, жизнерадостный, богатырского здоровья мужчина. Единственная отличительная черта - он практически каждый вечер после концертов выпивал 2 бутылки коньяка. Закуска у него тоже была оригинальная - сырое яйцо. На концертах он всегда был трезвый, но после концертов имел «good time» - заслуженный отдых. Один раз на Дальнем Востоке у нас был очень ранний перелёт. Борис Гигорьевич не успел прийти в себя и во время полёта свалился в проход между сиденьями. Первый раз мы его приподняли, ну а после второго и третьего падения стюардессы и пассажиры переступали через него до конца полёта. Я про него рассказываю так подробно, потому, что он сыграл решающую роль в дальнейшей судьбе Валеры Ободзинского.

 

 Тем временем у нас продолжались очень насыщенные гастроли. Помню, была поездка 2 месяца. Мы дали 162 концерта на центральных площадках, учитывая дни переезда. В день было не меньше трёх концертов. В другой поездке 100 концертов за месяц. Кроме того мы сотрудничали на протяжении всех этих лет с оркестром Олега Лундстрема. Норма в оркестре была 14 концертов в месяц. В те годы джаз оркестру, чтобы окупить себя, нужно было работать на больших площадках и приглашать к сотрудничеству популярных певцов. Мы ездили с этим, кстати говоря, великолепным оркестром по дворцам спорта и другим большим площадкам, и в течении 20 дней делали им трехмесячную норму. Все были довольны-оркестр мог отдыхать и репетировать в течение двух месяцев, а мы получали возможность дополнительного заработка. Валера получал у них зарплату, насколько я знаю - 600 рублей в месяц, и это было ощутимой добавкой к его бюджету. 

В жизни каждого человека есть дни, когда принимаются какие-то решения, которые могут повернуть, перевернуть, а то и перечеркнуть дальнейшую жизнь человека. День, когда Валера решил уволить Зупермана, я считаю чёрным днем календаря для блестящего, одаренного и самобытного певца. На мой взгляд, в этот день он подписал себе смертный приговор. Алов сумел убедить Ободзинского, что он вполне справится с бригадирскими (администраторскими) обязанностями и Валере не придется делится с Зуперманом. Ефим Михаилович был практически не пьющим человеком, боготворил Ободзинского. Убежден, что, если бы он остался в коллективе, то не позволил Алову свести с катушек Валеру. Долгое время после этого события ничего не предвещало грозы, и мы потихоньку смирились с его уходом, хотя для него самого это отразилось самым печальным образом - вскоре Ефим Михаилович умер.

 

 С нотами Валера был на «Вы». В связи с этим вспоминается известная история, когда членов ансамбля «Битлз» спросили, как Вы относитесь к нотам? Ответ был очень лаконичен: «Ноты, это как дорожные знаки, а зачем их знать, если знаешь дорогу». Так вот Валера знал ДОРОГУ! Он так исполнял песни, что у людей «мурашки» бегали по спине. Когда он пел песню «Всегда найдется женская рука» на стихи Евгения Евтушенко, у людей (особенно женской половины) на глазах были слезы. Удивительно, но я нигде не смог найти запись этой песни, на мой взгляд одной из его лучших наряду в «Восточной песней». Это был настоящий хит - сочетание красивой музыки с прекрасной, не теряющей актуальности, поэзией. Что меня всегда удивляло в нем, это колоссальная собранность. Мы могли быть проездом в Москве всего пару дней. За это время он успевал встречаться с композиторами, или у него уже была назначена запись. Притом, что никто за него эти административные вещи не делал. Мне кажется, что в то время у него был очень важный принцип в жизни: «Если не действовать, ни к чему ума палаты». Валера никогда никому не завидовал. Я никогда не слышал, чтобы он плохо отзывался о своих коллегах-гастролёрах. У него была любимая поговорка: «Каждому коню - своё стойло». 

Как я уже говорил, Валера очень любил Нелю. И вот в одной из поездок он купил ей норковую шубу за 3500 рублей. Это была аховая сумма по тем временам. Тогда не было распродаж, слово «sale» было абстракцией, и Алов решил сделать маленький дисконт для Валеры и купил ему чемодан для перевозки шубы за счёт Росконцерта. Также у Валеры было хобби - собирать книги. Такое же хобби было и у части нашего ансамбля. Между нами и Валерой всегда существовал здоровый дух соперничества. И вот в один прекрасный день он нам говорит, что купил хорошую книгу писателя по фамилии Лом. Мы начали смеяться и сказали, что существует писатель Станислав Лем. Валера побагровел и убежал в номер. Мы продолжали хохотать. В этот момент Валера выбежал на улицу с книжкой в руках и показывает нам автора - Херберт Лом. Тут пришлось нам всем покраснеть. У Валеры также была уникальная коллекция книг о царях, стоящая астрономическую сумму. Он её купил у уехавшего в США администратора Леонидова. 

У Ободзинского всегда работали очень хорошие музыканты. Не многие знают, что знаменитые пластинки Давида Тухманова (инструментальная часть) «По волне моей памяти» и «Памяти гитариста и поэта» записаны музыкантами ансамбля «Верные друзья». Конечно, музыканты приходили и уходили. Так в скором времени ушёл Саша Барыкин. Сначала мы его встретили в Сочи, где он пел в ресторане «Жемчужина» вместе с Ларисой Долиной (тогда Кудельман), затем он стал Всесоюзной Звездой. С музыкантами Ободзинский всегда был вежлив и приветлив. Но, если кто-то начинал создавать проблемы, Валера был тверд и решителен. Помню, когда внезапно между концертами напился гитарист Пивоваров, в костюмерную никто не решался зайти, потому, что в руках у него был нож. Валера без раздумья вошёл в комнату и треснул его по лицу, после чего тот успокоился.

 В интернете присутствует много статей, написанных со слов Павла Шахнаровича, где он представляет себя директором коллектива Ободзинского с 1966 по 1978 год, а иногда даже директором оркестра Лундстрема. На самом деле в нашем коллективе он никогда не был директором, а был рядовым администратором у Горшкова, директора оркестра Лундстрема, которого все считали неподкупным коммунистом. Впоследствии его посадили на длительный срок за аферу с билетами в особо крупных размерах. 

В те годы у Валеры была неимоверная сила воли. Когда он почувствовал, что начинает полнеть, перешел на строгую диету, а по четвергам съедал только 2 яблока и пил простую воду. Я пишу об этом потому, что у меня в голове не укладывается, как этот сильный и волевой человек мог оказаться под влиянием алкоголика Алова. Тот его потихоньку и подло «развязал». До последнего дня никто не знал, какой разрушительный процесс происходит в душе и теле Валерия Ободзинского. Сам же Алов в середине восьмидесятых годов уехал вместе с семьёй в США, где через некоторое время ушёл в мир иной. И вот грянул гром. Впервые это случилось в Киеве. Мы выступали во Дворце Спорта с очень популярным в те годы ансамблем «Поющие Сердца». За час до концерта я зашел в Валерин номер в гостинице. То, что я увидел, не поддаётся никакому описанию: на кровати лежал трясущийся как в лихорадке Ободзинский. Увидев меня, он снял дорогие часы и взмолился: «принеси мне за часы бутылку водки». Сказать, что я был в шоке, не сказать ничего. Привести в чувство его в тот день не удалось. Концерт не отменили - мы выступили в первом отделении, во втором – «Поющие Сердца». Им можно было посочувствовать - ведь основная масса людей пришли на Ободзинского. На следующий день позвонил директор Росконцерта и выложил главный аргумент того времени: «Валера, если ты не выйдешь на сцену, мне придётся положить на стол парт. Билет». Ободзинский на сцене был мокрый, но пел, как Бог.

 

 Это был пик его карьеры. С этого момента она медленно по нарастающей неслась в пропасть. После Киева 5-6 месяцев продолжалось наше сотрудничество. Последний концерт был с ним и оркестром Лундстрема в Омске, где пришлось положить его в психо-неврологический диспансер. После этого мы с ним больше не работали. Потом с Валерой нас сводила судьба на гастролях. Мы ехали с ним в одном СВ на концерт в Новгород. Там, на стадионе, должны были выступать много известных артистов и ансамблей. Разговорились с ним. Я знал, что он снова вернулся к Неле и спросил его, как его нынешняя жизнь с женщиной, которую он так любил. Он ответил с грустью «Разбитый горшок не склеишь». Конечно, я мог бы описать, как над ним измывались чиновники от культуры, как вместо 20 концертов нам разрешили только один концерт в Театре Эстрады (билеты спрашивали за несколько кварталов), но об этом и так написано очень много. 

В последний раз я общался с ним в 1988 году перед отъездом в Канаду на постоянное место жительства, когда он пришел ко мне домой послушать новые песни. В своё время он записал 2 мои песни. Это был абсолютно не узнаваемый Валерий Ободзинский - в стоптанных кроссовках, небритый, помятый, а самое главное ужасно уставший от жизни и борьбы грустный человек, который не поступался достоинством и честью, не изменял своим принципам - петь те песни, которые доходили до сердец зрителей и те в свою очередь понимали, что они исполнены великолепным исполнителем и в них нет места для фальши. 

Валера умер 26 апреля 1997 года, сделав на эстраде очень много, и не сделав еще большего...

 

 К сожалению, после смерти певца разгорелся скандал между первой женой Велерия Нелли Кучкильдиной, ее дочерьми Анжелой и Лерой, и последней супругой Валерия Анной Есениной. Нелли Кучкильдина обвинила вдову Ободзинского Анну Есенину, что она обманом присвоила все права на его творческое наследие. В защиту Анны выступил бывший администратор Ободзинского Павел Шахнарович и подруга певца Светлана Силаева. Они напомнили, что в трудные для Валерия времена Нелли Ивановна с дочками выгнали Ободзинского из дома, фактически бросив его на произвол судьбы, а Есенина помогла Валерию вернуться на сцену. Именно поэтому певец завещал права на свое творческое наследие Анне, а не детям. 


 Анна Есенина в интервью рассказывала: «Видит Бог, я долго молчала, но моему терпению пришел конец. В своих интервью Анжела и Лера постоянно называют меня то поклонницей Валеры, то его администратором. В общем, пытаются представить каким-то «левым» человеком. Между тем я прожила с Валерой в гражданском браке с ноября 1991 года до дня его смерти - 26 апреля 1997 года. И на протяжении этого времени занималась всеми его делами: собирала по филармониям документы для оформления ему пенсии, пробивала передачи на радио и ТВ, организовывала запись песен и выпуск дисков, вела переговоры о концертах. Валера мне полностью доверял и даже официально оформил на меня доверенность. А в 1995 году он составил завещание на мое имя. «Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы моим творчеством занималась Аня», - сказал он.У бывшей жены и дочек Валерий в то время никакого интереса не вызывал. Анжела и Лера долгие годы не поддерживали с ним отношений. Лишь после выхода в январе 1992 года телепередачи о певце они стали его навещать. Сначала приезжала в основном старшая дочка Анжела. Она тогда не работала и страшно пила. Я полгода вела с ней беседы и убедила ее в необходимости лечиться. Со временем начала «зависать» у нас и младшая дочка Лера. Она все время была со стеклянными глазами. Валера понаблюдал за ней и, исходя из своего опыта, понял, что она сидит на наркоте. Пришлось мне заняться и ее лечением. Когда Валера умер, Лера находилась дома вместе со мной. Пока я бегала в поликлинику, она позвонила матери. Нелли Ивановна сразу приехала. Сидела у меня до пяти утра, пила водку и горевала. А утром вместе со своим тогдашним мужем Анджеем уехала в Польшу, где у них был какой-то бизнес. Она даже не поинтересовалась, есть ли у меня - на что хоронить Валеру. Вслед за ней уехала и Лера. А Анжела один раз позвонила и спросила, где и когда будут похороны. С организацией мне помогала вторая жена Валеры Лолита Львовна. А Нелли Ивановна и девочки появились только на самих похоронах. Скандал начался с того, что в 2004 году фирма «Бомба-Мьюзик», которая прекрасно знала о моем существовании и ранее уже имела со мной дело, без моего разрешения выпустила двойной альбом Валеры. Когда я поинтересовалась, на каком основании они это сделали, директор «Бомбы» заявил, что все права им передала фирма «Мелодия», которая в свою очередь купила их у девочек. Я знала, что на «Мелодии» работает Лера. «Но как «Мелодия» могла купить у девочек права, которые им не принадлежат и никогда не принадлежали?!» - недоумевала я. «Финансовый директор «Мелодии» - племянник Бориса Грызлова, - объяснил мне директор «Бомбы». - И всем, кто с ним не согласен, он грозит дядей». А потом появился на горизонте адвокат девочек - некий Дмитрий Цой. Он начал везде бегать и вымогать деньги за использование имени и песен Валеры. По имеющейся у меня информации, с его помощью девочки получили по 13 тысяч долларов. А осенью 2005 года Цой обратился на телеканал «Россия» и, грозя судом, потребовал 2 тысячи долларов у создателей документального фильма о Валере. В ответ они предъявили договор, который с ними безвозмездно заключила я. Тогда он позвонил мне и сказал, что ему нужно со мной встретиться и посмотреть мои документы. «У нас есть решение суда, по которому все права принадлежат Анжеле и Лере, - заявил он. - Вам лучше договориться с нами и добровольно отдать все деньги, которые вы получили со дня смерти Валерия Владимировича». Я выяснила, что это решение было принято в Мещанском суде. И отправилась к судье Ануфриевой, которая его вынесла. Она была очень удивлена, что девочки ничего не сказали о существовании завещания в мою пользу. И выдала мне копию решения. Ознакомившись с этим документом, я была удивлена ничуть не меньше. Спустя восемь лет после смерти отца Анжела и Лера просили суд признать их наследницами принадлежавших ему смежных прав. Якобы они не знали, что смежные права входят в общую наследственную массу, и из-за этого пропустили установленный законом для принятия наследства шестимесячный срок. Потом они якобы обращались в нотариальную контору № 6 с заявлением об открытии наследственного дела, но получили отказ нотариуса, а когда повторно отправили заявление по почте, вообще не получили никакого ответа. Но это вранье! Согласно статье 1155 Гражданского кодекса РФ, для восстановления пропущенного срока принятия наследства нужна серьезная причина. У них такой причины не было. Они с самого начала прекрасно знали, что Валера завещал смежные права мне. Да, после заложения «звезды», когда они решили отобрать у меня права, они действительно ездили в нотариальную контору и получили там отказ. Но вовсе не потому, что они пропустили срок, а потому что существовало завещание. В Гражданском кодексе есть статья 1117 «Недостойные наследники». И я сейчас подала заявление в суд с требованием признать Анжелу и Леру таковыми».

 

 Использованные материалы: 

Материалы сайта www.obodzinskiy.com
Материалы сайта www.blatata.com
Материалы сайта www.potapovy.ucoz.ru
Материалы сайта www.allday.ru
Материалы сайта www.teren.ru
Материалы сайта www.tonnel.ru
Материалы сайта www.odesskiy.com
Материалы сайта www.odessitka.net
Материалы сайта www.teren.ru
Материалы сайта www.anastasia.mybb2.ru
Материалы сайта www.eg.ru
Текст статьи «Валерий Ободзинский не просто пел про любовь. Он ее проповедовал», автор А.Баринов
Текст статьи «Как оборвалась песня Ободзинского», автор Е. Дымов

 

 

Картина дня

наверх