Река Дон от истока до устья:
состояние, проблемы, предварительные выводы и предложения
5 июня 2015 года я объявил о начале реализации проекта «Экспедиция «Великие реки России от истока до устья».
По факту реализации программы 2015 года экспедицию можно разделить на следующие этапы:
1. Пешеходный и автомобильный маршруты по берегу реки Дон от истока до села Монастырщино (примерно 90 км.).
2. Сплав на надувной лодке с мотором от села Монастырщино до села Донское (примерно 215 км.).
3. Сплав на катере «Восток» с мотором от села Донское до устья реки Дон (примерно 1 565 км.).
4. «Река Дон — притоки»: а) обследована река Богучарка в Воронежской области; б) река Кагальник (правый приток Дона) в Ростовской области; река Аксай Есауловский в Волгоградской области.
Пешеходный маршрут в верховьях Дона.
1 июля 2015 года к вечеру прибыл к истоку Дона в город Новомосковск Тульской области. В парке, откуда вытекает Дон, много людей, в том числе детей.(ф-1810)
«Где же все-таки исток Дона — в парке или в Иван-озере?» — спросил я местных краеведов.
«Конечно, в парке, и мы, как и все горожане, уверены в этом», — заявили краеведы.
Еще при Петре I из Иван-озера на север вытекала река Шат, а на юг — ручей, приток Дона, который кое-кто и стал называть Доном. Именно там Петр I построил канал для связи с Тулой.
На территории города четыре пруда. Конечно, все очень ветхое, бетон разрушается, пруды надо бы почистить и углубить, но везде чисто, скошена трава.
А ниже плотины четвёртого пруда пройти по берегу практически невозможно — вся пойма заболочена, захламлена. Дон здесь шириной один-два метра и глубиной 10-30 см. По пойме раскинулись огороды с постройками, часть из которых заброшена. Очень много гаражей, выходящих к пойме и перекрывающих проход вдоль реки. Забегая вперед, отмечу, чтопрактически везде, где мне приходилось бывать во время этой экспедиции, поимы рек, особенно малых, превращены людьми в неблагоустроенные и замусоренные донельзя канавы. И это уже не частности — это системное явление.(ф-0073)
По железной дороге вышел на место, где когда-то протекал ручей из Иван-озера. Никаких остатков ручья, канала или прочих сооружений я не нашел, нет и водо-пропуска под железной дорогой. Это еще раз доказывает, что исток Дона — в парке Новомосковска.
Позже в интернете мне попадались публикации по проблеме определения фактических истоков рек. Оказывается, что современная географическая наука не решила эту проблему — истоки многих рек определены неоднозначно.
К югу от железной дороги — заросшая камышом, заболоченная пойма Дона. Пройти там было невозможно, но вскоре по маршруту появились признаки мелиоративных или древних строительных работ, которые велись еще при Петре I.
Местная жительница, прожившая там более 70 лет, рассказала, что после войны воды в речке было много, здесь ловили рыбу, купались: «Взрослым мужикам до дна «с головой» было. А теперь воды нет. Люди думают, что вода «в шахты ушла».
Правый приток Дона — река Бобрик, что в границах города Донского — напомнил мне сказку про молочные реки с кисельными берегами: было такое ощущение, что кроме канализационных потоков другой воды там нет.
Оказалось, очистные сооружения в Донском не работают.
О том, что у них назрела проблема с очистными сооружениями, я слышал еще в Туле. Все об этом знают и работают над решением проблемы, а в области даже обещали помощь с финансированием. Для себя я понял: все, всё знают, а денег нет.
Кстати, в областной администрации есть целое министерство по природопользованию и экологии, а также все федеральные службы, но в городах и районах практически нет их подразделений — руководят и контролируют из Тулы. У меня сложилось впечатление, что реального хозяина у рек нет.
Иду к слиянию Дона и Бобрика. Да, такого я еще не видел! Стою на «стрелке»: слева «молочная река» Бобрик, справа — относительно чистый Дон, вниз потек уже грязный Дон. (ф-0159)
Ребята, что с нами случилось? Центр России, ХХI век. Доигрались в либерализм и демократию, работать перестали — вот и нет денег ни на что. Ну, попали в такую ситуацию, так найдите временное решение, например, поля аэрации, пруды-отстойники, объявите чрезвычайную ситуацию. Знаю, что многие меня осудят, скажут, что штрафовать надо, сажать, но так проблему не решить. Нужен хозяин, а не жизнь от выборов к выборам...
Вообще эта проблема не частная. Из личного опыта и из публикаций я знаю, что многие города не имеют гарантированной стопроцентной очистки канализационных стоков или вообще не имеют очистки стоков (как Донской). Для решения проблемы нужна инвестиционная составляющая в тарифах, следовательно, их необходимо увеличить, а на это никто не может пойти — боятся. В бюджете денег нет. Тупик, замкнутый круг. Отсюда вывод: надо начинать признавать правду и публично обсуждать эту проблему, находить пути и методы ее решения. И еще: быстро эту проблему не решить, следовательно, нужны реальная оценка проблемы и долгосрочная программа для ее решения, а при нынешней методике разработки и утверждения программ, когда в них можно включать только то, на что есть деньги, проблема превращается в нерешаемую. В результате на многих территориях нет реального видения масштабов сложившейся ситуации и путей выхода из нее.
Но природа берёт своё и уже через 15 километров, при слиянии с рекой Люторичь, запаха канализации практически не слышно. Появились водоросли, кувшинки, по берегам иногда встречались рыбаки. А через 30 км. у посёлка Епифань рыбаки рассказали, что на дне много черного ила (вероятно, отложения от канализационных стоков), и при его шевелении появляется неприятный запах. (ф-0236)
При подходе к Епифани я не нашел левый приток Дона — реку Донец, вытекающую из Кимовского водохранилища. Поехал на водохранилище — гигантский водоем площадью около шести квадратных километров. Рыбаки и смотрители рассказали, что вода из водохранилища в речку практически не поступает, разве что осенью, когда спускают воду для вылова рыбы. Раньше впадающие в водохранилище реки были многоводными, а сейчас родники замыты, русла обмелели, промысел практически умер. В лучшие годы за сезон брали до 600 тонн рыбы, а теперь набирается от силы 100 тонн. Рыбхоз продали, потом его забрал банк за долги по кредитам.
График сплава по Дону срывается,
переключаюсь на притоки и начинаю с реки Богучарка.
Моим планам не суждено было сбыться быстро. Я по-прежнему один. Заказал тент на надувную лодку, и пока жду, решил пройти одну малую речку Богучарку на юге Воронежской области длиной в 101 километр. Это моя родина: я там прожил 14 лет, иногда приезжал в отпуск, знаю почти всю долину реки.
В районной администрации Кантемировского района есть главный специалист по природоохранной работе (со специальным образованием). Девушка вызвалась показать мне родник в селе Попасное, который, возможно, и является истоком Богучарки.
Родник расположен в лесу, недалеко от жилых домов, он немного благоустроен местным жителем. Оказалось, что толком никто не знает, где исток. На топографической карте Воронежской области, выпущенной Роскартографией в 2009 году, исток километрах в пяти ниже и выходит из правой балки. На землеустроительных же картах речка вытекает из села Попасное.
Оказалось, что кроме обустроенного родника метров на 200 выше по оврагу из-под земли сочится вода в еще нескольких местах. Такое ощущение, что дно оврага замыто грунтом, как и родники. В недалеком прошлом в верховье балки активно шли размыв грунта и вынос его вниз по оврагу. Им замыло родники, остались единичные, слабо выделяющие воду из недр земли. Ручей ослаб. Примерно через три километра от истока, после двух небольших прудов, вода в русле исчезает.
Возле прудов встречаю местных жителей. Они рассказали, что раньше пойма реки до села Новомарковка была заболоченная, заросшая камышом и осокой, было много родников, питавших реку, но в 1965 году провели мелиоративные работы, прокопали новые каналы, пойму выровняли — вода ушла, речка исчезла.(ф-0367)
Вторая информация — назовем ее легендой — ввергла меня в недоумение. По рассказам местных, родники в верховье реки «забутили» местные жители разными материалами, вплоть до овечьих шкур (шерсть — идеальный материал для закупоривания воды), для ликвидации заболоченности, чтобы использовать пойму для сенокоса и под огороды. Кто давал такие команды, не знают. Возможно, это неправда, но реки на протяжении четырех километров нет.
Балка, в которой согласно топографической карте должен быть исток Богучарки, оказалась полностью сухой, плотина пруда размыта, но никаких признаков присутствия русла и воды нет.
И только в пяти километрах от истока в пойме, заросшей тростником, появляется вода; посредине небольшой (до десяти квадратных метра) водоем, из которого вытекает ручей. Дальше везде устойчивый поток воды. Вот он, современный исток Богучарки, после которого река уже не пересыхает! (ф-0385)
Вниз по течению, до слияния с рекой Кантемировка и до пересечения с железной дорогой ситуация разная: есть сенокосы, огороды, но русло и часть поймы заросли камышом. Здесь везде видны результаты мелиорации, после которой река стала еще хуже.
Но отвлечемся немного от маршрута. В районе верховья Богучарки существует обширная сеть балок и оврагов. В верховьях этих рек расположены несколько сохранившихся крупных прудов, построенных очень давно. Некоторые из них получили собственников или арендаторов. Самый крупный из них — пруд Кантемировский, расположенный на реке Федоровке. Пруд всегда считался изюминкой Кантемировки. В 90-е годы он стал, как и все, бесхозным, постепенно замусорился, но в последние годы на базе пруда образовалась общественная организация рыбаков, которые стали наводить порядок, убирать мусор, обустраивать берега, запускать рыбу, охранять местность от браконьеров. Пруд снова обрел популярность. Вот такие начинания должны поддерживать органы власти всех уровней — от муниципалитетов до правительства России. Но сегодня реальность и тенденции другие.
Второй пруд — Граковый. Судя по топографической карте, он построен в верховье реки Кантемировка тоже очень давно. Он находится в аренде у рыбного хозяйства. Руководитель организации Василий Митрофанович Чмырев по телефону «встретил» меня неприветливо: «Знаю я вас: сначала поговорите, а потом предложите заплатить за публикацию».
Мне все-таки удалось договориться о встрече. Разговорились: работается ему непросто. При оформлении прудов в собственность по неопытности он допустил ошибки. У пруда Граковый объявился хозяин в лице бывшего совхоза в селе Новомарковка. Они решили, что пруд будут использовать для полива земель при выращивании кормов. Чмыреву предложили уйти.
«Устал, в конкурсе участвовать не буду, Граковый отдам, а в селе Ивановка на реке Левая Богучарка пруды у меня в собственности, буду работать там», — с горечью говорит Василий Митрофанович.
Поговорили мы и о проблемах обезвоживания и загрязнения малых рек, и о взятии в безвозмездную аренду «неудобных» земель на 49 лет. Он уверен, что если бы больше прудов и ручьев обрело реального хозяина, порядок навели бы лет за десять. Еще бабушка Чмырева рассказывала, что до революции помещик и его управляющий закрепляли за крестьянами участки речек и родники, и те были обязаны их содержать в порядке, чистить. Потом эта традиция утратила свою силу, и реки снова стали бесхозными
После пересечения с железной дорогой река, похоже, течет в естественном русле, мелиорация сюда не дошла. Ширина реки достигает 30-50 м. Можно сказать , что на 50 процентов река чистая, остальное заросло камышом. В селе Смаглеевка обустроен пляж, глубина реки в районе пляжа составляет более двух метров.(ф-0455)
А дальше картина плачевная. После пляжа речка практически исчезает в камышах, на окраине села заболоченная пойма шириной более километра, русла практически не видно. Примерно в километре от окраины Скнаровки близ полевой дороги несколько холмиков и ям. Здесь стояли пять жилищ, в том числе и дом, в котором я родился и жил до десяти лет. На пойме был большой огород, дальше шли сенокос и пастбище, вишневый сад соседей. Сейчас на месте нашего погреба стоит одинокое дерево. По пешеходному мостику через речку до 1959 года я ходил в школу. Сейчас на ширину одного-двух километров все заросло камышом, заболочено. (ф-459)
Через километр внизу под кручей около 100 лет назад (в начале XX века) протекала река. Она и сейчас на топографической карте показана как старица, одним концом соединенная с рекой. Здесь же, но на другом берегу, жили несколько семей, в том числе мои бабушка с дедушкой и несколько поколений родственников. (ф-0468)
Вот что помню из рассказов бабушки: дедушка моего дедушки в этом месте построил плотину и мельницу. Река была полноводной. Чуть выше по течению был очень широкий плес глубиной около двух метров («Быков купали, так они дна не доставали», — рассказывала бабушка). Потом речку ниже по течению начало замывать грунтом из оврагов. В 1913 году их затопило, и люди переселились на левый берег под гору.
Речку продолжало замывать грунтом в результате интенсивного оврагообразования, вызванного распашкой земель. Даже я помню, как из оврага Высокий весной мощный поток выносил грунт, удобряя огороды, на которых потом вырастал хороший урожай картошки, а сейчас вся обширная пойма заросла камышом, заболочена.
Утром выехали смотреть овраг Высокий. Помню, что ширина оврага достигала 30-50 метров, а глубина — до 20 метров. Сейчас можно сказать, что рост оврага почти прекратился.(ф-482)
Вернемся к воспоминаниям бабушки. До революции 1917 г. вдоль балки жили люди. Дальше, вверх к лесу Высокому, по самому дну балки проходила дорога. По дороге ездили только в сухое время, поэтому колеи не было. После революции и коллективизации как-то возникла потребность проехать туда поздней осенью во время дождей. Предупреждения стариков об опасности никто не послушал, в результате чего осталась большая колея. Весной в нескольких местах водой промыло небольшой овраг, никаких мер по предотвращению размыва не приняли, и яма каждую весну лишь увеличивалась. Примерно в 1932 году бабушкину семью забрали из колхоза и отправили в Сибирь. В 1953 году, когда бабушка вернулась в село, по дну всей балки уже проходил огромный овраг.
Я выполнил простые подсчеты, по которым видно, что за 85 лет только из этого оврага вынесено около трех миллионов кубометров грунта.
А сколько таких и подобных оврагов в долине речки? А сколько по другим речкам? С 60-х годов прошлого века, еще в стенах лесного техникума, я много слышал и читал о проблеме оврагообразования, необходимости его предотвращения и закрепления, сохранения и восстановления малых рек. Кроме того, что овраг выводит из строя пахотные земли, выводятся из хозяйственного оборота гигантские территории пойменных земель в результате заиливания русел рек и заболачивания пойм.
Но ведь смогли мы создать гигантскую систему лесозащитных полос! А почему реки угробили? Может быть, потому что у рек нет реального хозяина?
По полевым грунтовым дорогам еду дальше вдоль поймы реки, подъезжая в отдельных местах близко к руслу или мостам. Смотреть на умирающие села грустно, показывать фотографии — стыдно. Обширная пойма местами шириной до двух километров до границы Богучарского района (с. Данцевка) заросла камышом и заболочена. Открытые участки воды очень редки. Сенокосов и огородов в пойме тоже не много.
Но село Данцевка и то, что я там увидел и услышал, вызвали бурю эмоций.
На въезде в Данцевку удивили порядок, скошенная трава и аккуратные домики. Первой мыслью было то, что это декорации для съемки фильма о достижениях социализма. Но дальше я увидел, что это реальная жизнь: чисто, кругом цветы, газоны, строящийся сквер, детская площадка, клуб, магазины, памятники погибшим в Великой Отечественной войне сельчанам и герою Советского Союза, асфальтированная дорога, аккуратные дома, строящаяся часовня — все это ухоженное, чистое.
По аллее, обрамленной дугами, увитыми растениями, цветами и рябиной, иду к конторе. На крыльце висит табличка «Колхоз «Родина».
Захожу к председателю. В небольшом кабинете — плотный мужчина лет 60 в рубахе нараспашку. Познакомились, задаю неформальный вопрос: «Мужики, вы что творите? Вы что, не местные? Я прошел десять сел, везде неблагоустроенность, много ветхих домов, а у вас тут что за оазис?»
Председатель реагирует мгновенно: набирает номер телефона и одновременно просит меня повторить все это в присутствии только что вышедшего главного бухгалтера. Я уже более формально выражаю свое восхищение. Председатель довольно улыбается, всем видом показывая главбуху: «Вот видишь, а ты меня пилила за то, что я деньги трачу на это, а вот что посторонние люди говорят». (ф-0533)
Но вернемся к реке. В областной администрации я слышал, что речку в границах Богучарского района недавно очистили. Я тогда возразил, что по материалам космосъемки 2014 года никаких следов очистки не видно, на что мне заявили, что на очистку есть вся необходимая документация. Решил посмотреть на месте.
Подошел глава администрации группы сельских поселений Алексей Иванович Ромащенко, а через несколько минут подоспел Николай Михайлович — пенсионер-общественник, который много лет добивался, чтобы очистили речку.
С горечью Алексей Иванович и Николай Михайлович рассказали, что очистка не получилась. Прокопали канал — вода ушла, русло снова заросло. По проекту должен был работать земснаряд — ил из русла реки складывать подальше в пойму на специальные карты. Но, что-то не получилось. Привезли экскаватор на понтонах, который провел расчистку канала на ширину десять (!!!) метров; глубина посредине должна была достигать трех метров. В одном месте были излучина и широкий плес глубиной более трех метров в самое засушливое время, много родников. При очистке русло спрямили, родники засыпали, вода ушла, место зарастает водорослями и камышом. Ил, складированный в отвал вдоль канала, дождями и весенними водами частично снова смыло в русло. По словам местных жителей, после «очистки» речка стала хуже, чем была до нее.
Местные активисты и управленцы сетуют, что почти все пруды размыты, на их содержание не выделяют деньги, а хозяйству невыгодно их содержать, потому что много дурацких требований при постановке на баланс. Но размытых дамб много, а прудов нет: «Раньше землю лошадьми на подводах возили и строили пруды, было чем поить скот, кое-где поливать. А теперь столько требований, что все боятся: вдруг размоет дамбу и затопит дома».
Я попросил показать реку, где проведена расчистка. Показали. Да-а-а! Сам бы я никогда не догадался, что тут были дноуглубительные работы! Все заросло камышом, канал почти замыт сползающим с берегов грунтом. (ф-0513)
В Данцевке мне говорили, что нижележащие села отказались от очистки русла, увидев, как испортили речку, но в областной администрации меня заверили, что проект проходит экспертизу, ожидается финансирование. Слава богу, что сейчас кризис и денег нет. Не смогут потратить впустую.
У села Лофицкое в пойме реки три больших пруда площадью около трех квадратных километров. Это рыбоводное хозяйство, построенное еще в советское время. Суббота, никого из начальства застать не удалось, пришлось в селе внимать рассказам местных жителей. Если даже половина из того, что я услышал, правда, то картина неприглядная: вылов рыбы заметно сократился, хозяйство прошло через банкротство и продажу новым владельцам.
Давно хотел посмотреть пруд, обозначенный на топографической карте между селами Чехуровка и Талы Кантемировского района в километре от автодороги Кантемировка — Богучар. Заезжаю. Плотина размыта, пруда длиной более двух километров и глубиной до пяти метров нет. Дно балки зарастает десятилетним кустарником. Когда-то это был большой пруд, здесь была построена довольно мощная грунтовая плотина с водопропуском из труб и аварийным сбросом на случай переполнения. Похоже, здесь был специальный проект.(ф-0611)
Так что же случилось?
Местные рассказывают, что в 90-е годы собирались группы людей, раскапывали трубы и сдавали на металлолом. Пруд исчезал. Были случаи, что плотину раскапывали, труб не было, вода уходила, а незадачливые охотники за металлом вылавливали несколько мешков карасей. И этих людей местные знают в лицо, называют фамилии! Говорят, «никому ничего не надо». Справедливости ради надо сказать, что это видели и знали многие, и никто не написал заявление в прокуратуру. Опять та же проблема — нет хозяина. На восстановление прудов нет денег.
Опять нет денег. Тупик? На ум пришло одно выражение: «Бедность — это не экономическая категория, это состояние ума». Так может быть, у нас не денег нет, а ума? А вы попробуйте получить разрешение на строительство или восстановление пруда — замучаетесь «сопли мотать», бегая по кабинетам, и не получите, потому что уйму денег надо на всевозможные обоснования, оценку воздействия и т.д. и т.п., не говоря уже о проекте. Хотя на практике надо всего лишь пересыпать балку или овраг и вставить трубу с «гусаком».
А деньги надо брать не из бюджета, которого в ближайшие десять лет не будет, а из продукции, которую получим в будущем в результате введения в хозяйственный оборот поймы, реки, пруда. И почему бы тому, кто возьмется за восстановление поймы, речки, пруда, не отдавать эту землю в бесплатную аренду минимум на 49 лет? Ведь все равно пропадает! А исчезнет река — исчезнет и население.
Или мы верим в эту неолиберальную чушь, что надо развивать 10-20 мегаполисов, а остальное постепенно отомрет? Не отомрет, а будет занято другим, более хозяйственным населением. Это мы «отомрем».
В городе Богучар, река на плёсах шириной около 50 метров. Напротив центрального рынка есть небольшой «самодельный» мост. Русла в камыше не видно, в небольшой проем течет вода. Здесь наглядно видно, насколько маловодна река.
За городом реку еще в советское время чистили. Старейший работник природоохраны, работавший тогда в комитете по экологии, рассказывает, что сделали все грамотно: углубили все естественное русло, на месте перекатов сделали небольшие переливные плотины для удержания воды летом. Многие ругали: исчезла рыба из-за уничтожения кормовой базы, но через несколько лет все восстановилось. Потом плотины разрушились из-за отсутствия ухода, и на их месте остались перекаты. Многоводной река выглядит только на немногочисленных плесах.
Километров за пять до устья — река шириной 30-50 метров и глубиной свыше полутора метров. В администрации Богучарского района есть природоохранный работник, единственный сохранившийся от некогда большого комитета. Он рассказал, что по заданию области они обследуют все пруды, ставят их на баланс. Судя по тому, как свободно и со знанием дела он оперирует цифрами и названиями местностей, я чувствую, что подход у них серьезный. Не прошло бы.
Выводы. 1. В Кантемировском районе реки практически нет. Есть заболоченная и заросшая камышом пойма. В верховьях речки при расчистке русла применили чисто мелиоративный подход, в результате около пяти километров речки вообще исчезло. В Богучарском районе сохранилось естественное русло, но заметно заросшее камышом и требующее дноуглубительных работ. В районе сел Данцевка-Луговое применили тот же мелиоративный подход, и ситуацию во многом ухудшили.
2. Все мои собеседники утверждали, что надо применять только дноуглубительные работы, восстанавливая естественное русло, родники, ямы, плесы, оставляя перекаты, то есть проводить реставрационные работы. И не на проектную глубину (два-три метра), а на естественную, даже если она достигает шести метров (как на уничтоженном плесе в Данцевке). И, конечно, на естественную и даже больше ширину русла. Я с ними полностью согласен. И еще: если браться за восстановление речки, то надо доходить до верховья, восстанавливая все родники, одновременно проводя мероприятия по предотвращению роста оврагов.
Сплав по Дону на надувной лодке.
Попытка начать сплав 30 июля села Задонщино провалилась. Речка к этому времени почти полностью заросла водорослями и кувшинками. А перед селом Чебыши сплошные заросли камыша примерно метров на 700.
После слияния с Непрядвой Дон стал мощнее и чище. (ф-0663)
У села Куликовка (это недалеко от знаменитого Куликова поля) большой бетонный мост, рядом остатки старого. Деревянные сваи задерживают мусор, создают затор для воды, но проход для лодки есть. Появились местные пацаны и всерьез начали расчищать завалы веток и мусора для прохода воды. Подход у них был вполне серьезный, судя по употребляемым в трудные моменты бранным словам.
Вот направить бы энергию таких пацанов на сохранение и восстановление родников и малых речек — может быть, лет за 50 и наведут порядок!
У села Орловка встречаю серьезное препятствие — мост. Таких «самодельных» мостов впереди много. Весной их размывает, потом восстанавливают, и так каждый год. К счастью, этот мост оказался проходимым для моей лодки — пришлось лишь немного примять груз. Километра через два снова мост. Он точно непроходим. Буду разбирать лодку и переносить груз. (ф-0726)
После моста предстояло преодолеть протяженный перекат глубиной 0,1-0,5 м. Иногда даже моя лодка цепляла за дно. После переката встретились обширные плесы шириной до 50 метров и глубиной более двух метров, и так до следующего переката. Дно твердое. На этом и держится кажущееся полноводие Дона.
Несколько километров по границе Рязанской области — и я в Липецкой области. По берегам раскинулись обустроенные места отдыха, рыбаки. Это самый чистый участок Дона.
Река продолжает удивлять красотами. Так же идет чередование плесов и перекатов (порогов). Ширина русла — около 60 метров.
Город Данков запомнился разрушенной плотиной ГЭС, неработающим заводом и гостеприимными пенсионерами с пенсией девять тысяч.
За городом молодая женщина купает овчарку. Очевидно, не местная. Угадал. Москвичка. Купили здесь дом и отдыхают.
«Зачем так далеко от Москвы?» — недоуменно спрашиваю я.
«Места здесь красивые», — отвечает она.
В г. Лебедянь Дон на плесах достигает 60-100 метров в ширину. Глубина — полтора-два метра, в ямах до четырех-шести метров, говорят, есть и глубже. Течение почти остановилось, значит, впереди плотина. В воде много мелкого мусора и какая-то коричневая взвесь типа сухого торфа. После рыбаки рассказали, что несколько дней назад вода была белая. С завода был сброс сыворотки или молока, после чего и осталась эта коричневая взвесь.
Впереди Лебедянская плотина. На перекате (пороге) большие камни, перепад воды около полуметра, надеваю спасательный жилет. (ф-988)
За Лебедянью снова красивые места. Местный пенсионер рассказывает, что большой воды нет лет 20-30.
6 августа прошел реку Красивая Меча: ощущение, что воды в ней больше.
Впереди разрушенная плотина мельницы и очередной непроходимый для лодки мост. На мосту появились два парня с пивом, потом прошли несколько девушек. Похоже, это у них место для прогулок. Удивительно, но везде, где я спрашивал школьников и молодежь, никто не знает, откуда течет Дон. Хотя семиклассник перечислил все материки, а 28-летний парень сказал мне: «Ну, открыли бы плотину и добавили бы в Дон воды». В школе про речку, на которой они живут, им ничего не рассказывали.
Я им предложил не ждать, пока кто-то «плотину откроет» и даст им воду, а восстановить речку Павелку. Объяснил, что водохранилища в верховьях Дона нет, и воды тоже нет. Река Павелка длиной примерно 35 км. На автодороге Липецк — Данков на ней даже пруд есть длиной около пяти километров. С трудом они вспомнили, что есть у них «суходолка», весной туда щуки заходят, а летом вода высыхает. Предложил им расспросить у бабушек и дедушек, когда была вода, где были родники, а затем найти и восстановить их. Построить пруды, развести рыбу, гусей, уток. Вот и будут собственная речка и вода. Парни решили, что у них в деревне никто на это не пойдет. «Кому это надо»? «Да и не разрешит никто».
Жаль. А между тем из тысяч таких восстановленных речек и будет состоять полноводность Дона. В администрации Тульской области, например, мне сказали, что у них более 1 600 рек. «И все это федеральная собственность по закону, — многозначительно утверждали ответственные работники, — ничего просто так без разрешения делать нельзя».
К вечеру 7 августа дошел до села Донское. Оно стоит на возвышенности, центральная дорога заасфальтирована, остальные засыпаны щебенкой из известняка. Когда-то отсюда по Дону щебень возили баржами.
Сплав на надувной лодке закончен. Примерно на 215 километров сплава пройдено 15 временных мостов, девять из которых непроходимы.
Выводы. 1. Вероятно, это самый чистый участок Дона, имеющий большой рекреационный потенциал.
2. Разрушенные плотины и самодельные мосты выполняют роль естественных регуляторов гидрологического режима реки на этом участке и поддерживают кажущуюся полноводность. Их ликвидация превратит Дон в маленький водоток.
Сплав по Дону на катере «Восток».
21 августа продолжаю сплав. Дон обмелел, посередине реки иногда видны песчаные мели. На песчаной косе прямо напротив выхода древнейших горных пород в заповеднике «Галичья Гора» организован пляж. Рядом очень маленький земснаряд пытается намывать с косы на берег песок. Рабочие и охрана пляжа говорят, что углубляют Дон. Если это действительно углубление, то более глупого решения сложно придумать — первое же половодье намоет столько же песка. (ф-1916)
На понтонном мосту у села Замятино с трудом, но катер прошел под мостом у берега. Помогли рыбаки. Теперь путь открыт на 140 километров до следующего моста. Судя по материалам космосъемки, таких мостов до юга Воронежской области еще пять.(ф-1154)
Ближе к Воронежу севернее села Новоживотинное много дач. Рыбаки жалуются на мелководье и малорыбье. Вспоминают, что уровень воды раньше был минимум на полметра выше, глубина реки достигала двух-четырех метров, а сейчас поднимается максимум на полтора метра. Дачи построили, а рыбалки нет, тревожатся: что будет дальше? Недалеко земснаряд пытается мыть песок на берег.
«Вот бы по всей речке песок брать на стройку! Песок отличный, — говорит рыбак. — Я сам строитель. А сейчас везде сухоройные карьеры накопали, потом туда вывозят мусор и засыпают».
Мысль у него, как мне кажется, верная: и речку почистили, и песок в дело пошел. В основу всего надо ставить экономический интерес, но при безусловном выполнении гидрологических и экологических требований. Главное — профессиональный подход и не доводить все до абсурда. Сейчас кто-то из строгих борцов «за экологию» найдет документ и докажет мне, что этого делать нельзя. А то, что реки замывает грунтом во время нашей дурацкой хозяйственной деятельности — так это не к нему вопрос. А в это время малые речки просто гибнут.
Дон стал глубже, но в основном глубина два метра и часты перекаты. По берегам множество отдыхающих. Ни город Семилуки, ни Воронеж с реки практически не видно. Только мосты, причалы, затон.
Рядом с железнодорожным мостом в Семилуках небольшая стоянка лодок на бывшей спасательной станции. Это единственное место, где можно оставить катер. Все стоянки лодок в Воронеже на водохранилище на реке Воронеж, но плотина не позволяет свободно проходить в Дон и обратно. Заправиться бензином – проблема. И как тут развивать водный туризм на маломерных судах?
Примерно на четыре километра ниже автомобильного моста в Воронеже, напротив поселка Тенистый, через Дон проложен дюкер. После засыпки дюкера камнями образовался мощный перекат. Местные через него не рискуют проходить. Приподнимаю мотор и направляю катер в самый большой слив у правого берега в надежде, что там не зацеплю камни. Меня внизу так «хряпнуло» о камни, что откололась часть антикавитационной плиты на моторе и загнуло лопасть винта.
Какое судоходство? Какой речной туризм? Весь флот в Воронеже заперт этим дюкером. О чем думали, когда строили?
В городе Нововоронеж на берегу более 20 лодок. Лодки под охраной, есть видеонаблюдение. Сама АЭС расположена ниже по течению Дона. Ни от кого никаких тревог я не слышал. Люди живут и строят современные коттеджи. (ф-1237)
Перед селом Сторожевое по правому берегу появились живописные горы, а в районе села Титчиха — даже известковая скала. (ф-1249)
За мостом в с. Хворостань пацаны ловят бреднем рыбу. Увидев мой катер, вытаскивают его на берег и убегают в луга. Боятся. А те, кто без очистки сбрасывает в реки стоки, похоже, не очень-то боится.
От рыбаков я слышал, что после Воронежа по Дону часто плывет пена. Вот и вчера плыла. Опять сталкиваемся с проблемой очистки канализационных стоков. Еще раз отмечу, что она напрямую завязана на тарифы ЖКХ. Тарифы никто увеличивать не хочет (боятся), а в бюджете денег не хватает. Тупик. Но делать-то что-то надо, вот государство и изображает деятельность: всевозможные контролеры гоняют по берегам рыбаков за лишние крючки, запрещают машины ближе 200 метров от берега ставить и т.д. и т.п. А в это время по неофициальной информации город Воронеж примерно на 20 процентов не обеспечивает очистку своих стоков. И что такая ситуация, к сожалению, распространена, знают все серьезные специалисты, знакомые с реальным положением дел.
Казалось бы, решить проблему просто: каждый город или поселок, имеющий центральную канализацию, должен иметь очистные сооружения. Мне сейчас скажут, что это все определено законом и за этим строго следят. Тогда познакомьтесь с данными анализа воды в основных реках и скажите, откуда эти загрязнения. Закон может работать тогда, когда обеспечена техническая возможность стопроцентной очистки стоков. А заводить на главу города уголовное дело за отсутствие очистных сооружений в современных условиях ума много не надо — это говорит об отсутствии ума.
С такими мыслями, наблюдая за сменой пейзажей, я иду вниз по реке. На правом берегу начинаются живописные холмы и известковые скалы. Вдали видны купола церквей. Там расположены знаменитый монастырь и поселок Дивногорье. Дальше до города Лиски правый берег холмистый и живописный, левый – низкий, изобилующий старицами. (ф-1289)
В районе Лисок множество кораблей, кранов, барж. На техучастке речного пути дежурный рассказал, что судоходства давно нет. Расположенная ниже протока Кирпичная (Прорва), перегороженная плотиной из подручного материала, прорвала плотину, вода ушла по короткому пути, и судоходство стало невозможно из-за обмеления Дона в этом районе.
Все, с кем я беседовал в Лисках и на реке, говорят, что, сколько себя помнят, с этой протокой всегда «боролись». Она мешала всем — речникам судоходству, жителям села Щучье — проезжать на луга для сенокоса и выпаса скота. На входе ее перегораживали чем только могли, но вода снова размывала русло. Потом затопили большую баржу и набросали камней, бетонных конструкций и прочего подручного материала. Метров через 300 построили вторую плотину из камней. Какое-то время они стояли и выполняли свою функцию. Техучасток пути поддерживал ее.
В последние годы досмотр ослабили, а поскольку грунты рядом были слабые, начался размыв, и в большое половодье промыло полномасштабную реку шириной до 70 метров. (ф-1322)
В основном русле Дона глубина местами не более полуметра. Захожу в протоку Кирпичная снизу. Глубина более двух метров, ширина — 50-70 метров. Течение сильнее, чем в Доне. Примерно через километр поперек протоки стоит баржа. Она выполняет функцию моста. На мосту около десяти человек ловят рыбу. Рассказывают, что раньше воды летом в протоке было мало, вброд пройти можно было, но в последние годы плотину промыло, и река остается полноводной все лето.
Что делать? Как любит шутить мой хороший знакомый гидростроитель, «надо забить шпунтовую стенку, а потом подумать». Ну, конечно же, плотину делать. Лучше ближе к селу. Проект покажет.
После протоки Кирпичной было интересно посмотреть на знаменитую протоку Басовскую. Много слышал про нее легенд от местных. Справа на входе в протоку намыта небольшая дамба, оставлен небольшой проход, течения не видно, кругом заросли камыша и водоросли. Слева появились дома Павловска. В затоне много судов и лодочная станция с дорогими лодками, а рядом «народная стоянка», есть сторож. Чуть ниже — вторая лодочная «народная стоянка». Здесь более 100 лодок. На окраине Павловска вижу размытый берег и берегоукрепление в виде засыпки склона камнями. Это результат закрытия протоки. Два рыбака в лодках на воде возмущаются, что «протоку продали», разводят ценных рыб и «никого не пускают». Всю речку загадили, по их мнению, местные миллионеры. Спрашиваю, что они думают: по берегам в местах рыбалок кучи бутылок, банок и мусора тоже местные миллионеры бросили? И кто они? Сходу называют три фамилии. Не найдя во мне «послушные уши», они переключились на рыбалку.
Вот она еще одна проблема. Отсутствие информации порождает нелепые слухи и людей, их распространяющих. Около 50 лет слышу разговоры об экологическом образовании и пропаганде, даже сам участвовал в этом. На практике знаю, какой положительный эффект бывает, если все правильно и системно организовано. Но надо признать, что положительного результата в целом в стране нет. И я сейчас постоянно с этим сталкиваюсь: от брошенной бутылки на берегу до неработающих очистных сооружений в г. Донской и плывущей от самого Воронежа пеной, которую я вчера вечером нагнал ниже Лисок.
Захожу в протоку снизу. Примерно в 200 метров от устья насыпная плотина, построенная, насколько я понимаю, по всем правилам гидростроительства. Плотина все-таки построена, правда, судоходство это не спасло.(ф-1383)
У села Старая Калитва снова нагоняю пену, плывущую по воде. В устье реки Черная Калитва течения практически не заметно. Почти сразу начинаются сплошные заросли водорослей и кувшинок. По слухам, именно из этой речки в Дон часто попадают загрязняющие вещества из химкомбината в г. Россошь. Но на вид вода чище, чем в Дону.
Я обратил внимание, что среди тех, кто встречается мне в пути, часто звучит мысль: «Может быть, после этого начнут чистить Дон». Очень устойчиво мнение, что появится кто-то мудрый и сверху все решит. Но практика показывает, что не работает такой механизм. Нужна новая государственная политика в отношении рек, другая система управления водными ресурсами. У всех рек должен быть реальный хозяин, который будет не только «охранять», но и организовывать получение экономической пользы. Но самое главное, чтобы мы все, где бы кто не работал, перестали уничтожать реки.
Дошел до понтонного моста у села Галиевка (в районе г. Богучар). Это последний мост, и он непроходим. Развести его тоже не удалось: Дон настолько обмелел, что часть понтонов «сидит» на дне. У моста стоит большой плот, его перегоняют в станицу Казанская. Владелец плота — коммерческая структура, предоставляющая услуги желающим отдохнуть на реке. Вот они, зачатки туризма! Оставляю катер возле смотрителей моста и еду перегонять свою машину с прицепом в Богучар. Перевезу катер, и машина ближе к Ростову-на Дону будет.
К вечеру 29 августа продолжил сплав. Иду к устью реки Богучарка. Да, Петр I вполне мог на своих кораблях заходить в речку, здесь обедать и лишнюю чарку вылить в речку, сказав, как говорит легенда, что это Богу чарка. Река шириной около 50 метров и глубиной более двух метров. (ф-1477)
Ниже по течению село Красногоровка. Название села тоже связано с Петром I. Сейчас село умирающее, работы нет, молодежь уезжает, Дон обмелел, рыбы мало. Раньше в селе причаливали баржи, отсюда возили щебень, в колхозе была рыболовная бригада, и рыбы ловили намного больше. Рыбаки возмущаются, что их наказывают за лишний крючок, когда один сброс вредных веществ с завода губит рыбы в тысячи раз больше. А как на маленькую пенсию прожить? Они веками жили здесь и кормились рыбой. Рассказывают легенды, когда за сброс вредных веществ на сахарном заводе дали штраф 60 тысяч рублей, а мертвую рыбу несколько дней несло течение. Думаю, во многом они правы.
Утром, как будто в подтверждение слов рыбаков, по реке снова несет пену. Напротив устья реки Толучеевка очень мелко. Мой катер не проходит. Долго ищу проход и, наконец, нахожу справа у берега узкое, шириной около двух метров углубление. Перед селом Монастырщино снова мелко. У левого берега напротив села Белая Горка стоит живописный плот под названием «Терешка». Приглашают на борт. Представляются: Сергей Иванович Новохатько — капитан плав средства. Сергей Иванович живет неподалеку в селе Терешково. Выйдя на пенсию, построил плот сначала для семейных нужд, а затем начал оказывать услуги населению (это уже четвертая версия плота). Плот относительно хорошо благоустроен, есть кухня (здесь кормят), холодильник, импортный стационарный двигатель, различные электронные устройства. Тур для группы из десяти человек стоит 24 тысячи рублей за один день. Пропагандируют экотуризм. Говорят, что поток желающих в этом году больше. (ф-1489)
На окраине села Белая Горка знаменитый санаторий. Говорят, что минеральная вода здесь лучше, чем знаменитые европейские брэнды.
Следует отметить, что на всей территории Воронежской области южнее Воронежа правобережье очень живописно, есть что посмотреть и показать: знаменитые археологические раскопки в районе села Костенки, Белогорье с его монастырем, санаторий в селе Белая Горка.
На берегу трое рыбаков. Остановился. Вечер выдался тихий. Рыба не ловится. Сидим и обсуждаем жизненные проблемы, в том числе и Дона. Опять сошлись на том же: Дон обмелел, грязный, рыбы мало. Они убеждены, что основной враг малорыбья — вредные сбросы городов, электроудочки и троллинг (вылавливают крупные экземпляры, дающие много икры). Если соблюдать сроки рыбалки, то никакими удочками, сетями урон не нанести. Раньше во многих станицах были бригады рыбаков. Ловили больше, а рыба не переводилась.
В отношения маловодья везде, где не разговаривал, мнения разные, в основном мифы: построили Цимлянское водохранилище, реку Сосну развернули в другую сторон и т.д. и т.п. Возникает вопрос: а где мнение Гидромета, Академических и отраслевых институтов, почему его не доводят системно и регулярно до населения?
Знаменитая станица Вешенская застройкой выходит на берег. На берегу современное здание спасательной станции, за ним гостиница. На воде стоянка для лодок, есть охрана. Прошел немного по прибрежной части. Станица здесь хорошо обустроена, чисто.
В Волгоградской области так же мелко.
Устье реки Медведица ничем не примечательно. Позже в Ростове-на-Дону в бассейновом управлении узнал, что зарегистрировано самое низкое количество воды в реке за всю историю наблюдений.
Местные мужики на дорогой лодке, увидев надпись на моем судне, подошли ко мне и начали спрашивать, что я делаю. Разговорились. По проблеме обмеления у них свое мнение: «И раньше были безводные годы, зачем панику поднимать? Потом будет многоводно и затопит — мало не покажется».
Они ушли рыбачить методом троллинга, а я снова подумал: то немногое, что я читал про обмеление рек, какое-то обывательское, часто истерическое. Нет серьезной аналитики. Вот и сейчас в СМИ много пишут об обмелении Волги и других рек. А где аналитика и прогнозы Гидромета, академических и отраслевых институтов? Вероятно в специальных изданиях. Но правильно ли это? Обсуждают эту проблему везде, я это слышу каждый день.
По берегам сменялись пейзажи, хутора, иногда показывались острова из песка и щебня, по которым гуляли цапли. По-прежнему у берегов встречаются старинные деревянные лодки. Эта часть Дона самая малозаселенная, с плохой транспортной доступностью.
Сразу ниже паромной переправы в станице Новогригорьевская проложен дюкер газопровода, в результате образовался перекат. Пройти невозможно. Подсказали местные рыбаки, что узкий проход есть у самого берега слева. А как же судоходство? Кто-то думал, когда проектировал? Кто давал разрешение на строительство, принимал построенный трубопровод? Ведь чтобы восстановить судоходство, воду надо поднять метра на два минимум. Это второй газопровод, перекрывший всю реку. Начинаешь думать, что это не халатность, а вредительство. Ну а то, что хозяина у реки нет, так это точно. (ф-1573)
Дон выглядит мощным и полноводным, но, к сожалению, очень много мелей. Постоянно видны машины отдыхающих. По плотности такого количества еще не было.
К городу Калач-на-Дону подхожу в сумерках. И даже здесь мелко! Из-за обмеления по Цимлянскому водохранилищу иду не вдоль берега, как планировал я, а по фарватеру. Справа и слева видны мели, на них сидят сотни птиц. К средине пути мелей не видно, иногда без бинокля не видно берегов и следующего бакена. Цветения воды не вижу.(ф-1694)
Волгодонск показался парящими трубами охладителей атомной электростанции. В сумерках и в дымке подхожу к городу. Вот здесь видно, что вода в водохранилище цветет. На рейде с десяток кораблей ждут очереди для прохождения через шлюз.
Утром подхожу к шлюзу, несмотря на то, что я нарушил (по незнанию) всю процедуру согласования прохождения через шлюз, оперативно все согласовали и примерно через час меня запустили в первый шлюз.(ф-1699)
Удалось немного обсудить с главным диспетчером и проблемы Дона (водохранилища). Кратко: на 7 сентября 2015 г. уровень воды критический. Осталось полметра до нижнего напорного уровня. От нормального уровень ниже на четыре метра. Причина — бесхозяйственность. Зимой ГЭС потребляла много воды, то есть работала на полную мощность. Надеялись на паводок, его не было, вот и не накопили воды. Я привел сведения из СМИ о беспорядках на оросительной системе. Диспетчер согласился, что там тоже нормального контроля нет.
Снова прихожу к выводу, что у реки нет реального хозяина.
Недавно в Ставрополе на встрече В.В. Путина с активистами Народного фронта было обращено внимание, что Цимлянское водохранилище гибнет. Стыдно слушать. Неужели у нас в системе управления водными ресурсами нет профессионалов, и решать все должен президент?
Ниже плотины ГЭС по берегам многочисленные современные базы отдыха, дорогие лодки и катера. Все указывает на то, что я дошел до богатой территории. Река широкая, течения почти нет, вода цветет, впереди Николаевский шлюз, Константиновский и Кочетовский гидроузлы. По берегам иногда встречаются различные базы отдыха, рыбаков мало.(ф-1722)
Напротив станицы Николаевская наливная эстакада, много танкеров и барж. Внешних признаков загрязнений не видно и не слышно.
На Кочетовском шлюзе меня приглашают к диспетчеру для проверки документов. Информация, что я иду от истока Дона до устья, вызывают у молодого парня уважение и живой интерес. Он дает мне телефон диспетчера движения в Ростове и просит доложить ему. Звоню диспетчеру в Ростов. Уточнив некоторые вопросы, он желает удачного пути и просит по окончании маршрута позвонить, чтобы они были уверены, что со мной ничего не случилось в зоне их ответственности. Ну хоть в этой части появился хозяин.
После Кочетовского гидроузла видно, что воды в реке мало. По берегам появились песчаные косы и отмели, но на вид ситуация выглядит вполне нормально, за исключением цветущей воды и мусора в местах отдыха и рыбалки.
Река в Ростове бурлит деятельностью. Множество кораблей, кранов, причалов. Везде идет работа. Длинная набережная, но оголенных берегов, как писали в интернете, не заметил. У набережной много дорогих яхт.(ф-1813)
В Ростове сначала мне не повезло. На спасательной и на лодочной станциях с простыми лодками, мне отказали в стоянке. На стоянке дорогих катеров у набережной вежливая директор готова мне помочь, но уточняет, что для транзитников у них цена — тысяча в час, для моей лодки будет небольшая скидка. Круто. Вежливо поблагодарил за желание помочь, сказал, что дойду до устья и потом посмотрю, где остановиться.
Иду к устью по судоходной обстановке. Берега очень низкие, многочисленные протоки решил не проверять и не рисковать — один все-таки. Вот и Азовское море. Вдали маяк. Чуть ушел с фарватера и сразу зацепил винтом илистое дно. Тут тоже мелко
9 сентября маршрут по Дону закончен, пообедал на берегу моря — и назад. Надо где-то ставить катер и ехать за автомобилем. (ф-1927)
Река Кагальник, правый приток Дона.
6 октября я снова в низовьях Дона. Для обследования выбрал реку Кагальник — правый приток Дона, расположенный в Константиновском и Тацинском районе. Его длина примерно 120 километров, а бассейн занимает большую часть района.
Еду искать исток реки в районе хутора Лубяной Тацинского района. Он расположен на водоразделе, в верховье балки, которая, возможно, питает речку.
Хутор оказался почти не жилым — всего четыре семьи. В крайнем от дороги доме живет семья из Дагестана. В России живут лет 30. Выращивают скот и птицу, у них около тысячи голов овец и коз, несколько сот индюков. Остальные три семьи держат скот только как подсобное хозяйство. Воды в районе хутора нет. Все пруды вокруг хутора (я видел пять) размыты и высохли.(ф-1900)
Севернее хутора Араканцев большая плотина, но воды в пруду нет. По словам местного жителя, лет 30 назад вода была, дети там купались, но за прудом ни кто не следил, и он высох. Ниже плотины метров через 200 появляется русло с водой, сочащейся из множества родников. При дождливом лете вода, вероятно, сочится прямо от плотины. Это место и можно считать современным истоком р. Кагальник. Но примерно через один километр ниже воды в реке уже нет, вся пойма заросла камышом.
Южнее хутора Дымков большой бетонный мост. Здесь река уже широкая и полноводная, но это пруд. По информации местных жителей, течения в реке нет давно, вода держится системой плотин. Действительно, между хуторами Дымков и Зазерский ближе к последнему плотина. Ниже плотины воды нет — все заросло камышом. Дальше, примерно до хутора Кустоватов, воды нет, затем начинает действовать подпор следующей плотины. И так по всей реке. Мои попытки найти течение воды или родники вдоль всего русла ни к чему не привели, вода держится только плотинами, а там, где плотину размыло, воды нет.(ф-1945)
Хутор Галкин считается наиболее благоустроенным. Река в хуторе выглядит полноводной. Постройки и огороды выходят почти на берег. Местный житель рассказывает, что люди живут подсобным хозяйством и работают у фермеров. Здесь все земли сохранили за собой, пришлых не пустили. Люди держат скот, но общее его количество намного меньше, чем в Советское время. Течения он не видел уже лет 40, то есть с 80-х годов прошлого века река стала высыхать. За плотинами никто не следит. По факту размытия восстанавливают, кому это надо. Чаще фермеры для проезда на поля или фермы. (ф-2017)
До самого Дона течения так и не обнаружил. Реки нет. Если бы не плотины, воды в реке Кагальник летом не было бы.
Вспомнил мои разговоры с федеральными служащими из управления водными ресурсами, начиная с Тулы. Некоторые из них считают, что большинство самодельных мостов и плотин незаконны, на речках делать это нельзя, и все надо снести.
А как людям жить? В бассейне реки Кагальник находится основная часть Константиновского района, десятки хуторов, основные поля. Может быть, пора опуститься на землю и признать, что в сегодняшней ситуации плотины — это единственный выход для сохранения воды в подобных речках (кстати, в верховьях Дона тоже)? Надо поставить их на учет, восстановить размытые, обустроить нормальные водосливы и водорегулирующие устройства и проводить их эксплуатацию. И, конечно же, строить новые. И не по желанию с мест, а по единой воле, централизованно, всячески поддерживая и поощряя инициативу. А иначе лет через 50 (если только не наступит влажный период) по бассейну реки будут бродить полудикие стада овец под управлением отдельных оставшихся или приехавших фермеров, например, как в хуторе Лубяной.
Встретился с ответственным за природопользование и экологию работником администрации Константиновского района. Попытался разобраться, как они управляют процессом. Похоже, никак. То есть, как и везде в муниципалитетах: делают то, на что дали деньги. Перспективной программы и перспективного видения проблемы нет. Программу сделали для того, чтобы дали деньги на берегоукрепление Дона в одной из станиц, остальное — формальные пункты. В администрации района есть учет гидротехнических сооружений. Например, недолго поискав в компьютере, мне назвали количество плотин на речке Кагальник. Но за состоянием прудов и плотин отвечают сельские поселения. Понятно, что в условиях действующей бюджетной системы эта ответственность формальная.
В Ростове-не-Дону встречаюсь с отделом по управлению водными ресурсами и первым заместителем министра министерства по природопользованию и экологии. Ситуация такая же, как и везде. Есть программа, в которую включены только пункты обеспеченные финансированием, есть учет: за несколько минут мне нашли в компьютере количество рек в области (около 450), есть приличная служба, компетентные специалисты, в нескольких регионах есть областные представительства министерства, все заняты делом. Но всей ситуацией на перспективу, на мой взгляд, не управляют, нет общей программы на перспективу и общего видения проблемы. Действующая в стране система управления не позволяет это сделать.
Река Аксай Есауловский в Волгоградской области.
Погода стоит хорошая, и я решил задействовать запасной план: обследовать еще одну речку Аксай Есауловский в Волгоградской области. Река Аксай Есауловский на топокарте обозначена как пересыхающая от хутора Краснопартизанский. Ее длина — примерно 180 километров.
Заехал в верховья нескольких балок, веером собирающихся в пруд возле хутора Крснопартизанский. Балки глубокие, но воды нигде нет. (ф-2065)
В пруду выше хутора Краснопартизанский осталось немного воды. Плотина не размыта. Ниже пруда тоже сухо. Пруды ниже хуторов Краснопартизанский, Абнагерово более полноводные. Плотины оборудованы железобетонными водопропусками. (ф-2086)
Но ниже плотин воды нет. Идет чередование плесов с ямами, участков заросших камышом, местами пересохших и так почти до самого устья. Рыбак показывает в смартфоне фотографию щуки на 12 килограмм, которую он поймал недавно в отдельном плесе с ямой до четырех метров глубиной. Раньше были ямы до восьми метров глубиной, теперь заилились. (ф-2103)
В районной администрации Октябрьского района за вопросы экологии отвечает заместитель администрации по строительству и архитектуре. В отделе жилищно-коммунального хозяйства есть один специалист. Проблемы те же: нет денег. Перспективной программы по сохранению и восстановлению рек нет.
Ниже хутора Заливский, то есть примерно за 40 километров до устья, в камыше обнаруживаю слабое течение. Ручей шириной чуть более метра и глубиной до полуметра.
Далее до Цимлянского водохранилища идет чередование открытых участков воды и участков, заросших камышом.
А в Цимлянском водохранилище вода далеко ушла от берега. (ф-2145)
Вот такая еще одна печальная история: река погибает.
В администрации Вологоградской области есть комитет природных ресурсов и экологии, а в его составе, кроме других служб, отдел водных ресурсов.
Ничего нового здесь я не узнал. Все примерно так, как и в других областях. Все работают (даже, если надо, сверхурочно: в 19 часов я застал весь отдел на работе). Мне показалось, что здесь более увлеченно относятся к делу, работают с душой.
Руководитель бассейнового водного управления принял меня сразу, несмотря на отсутствие договоренности. Ситуация такая же, как и в других местах, где я побывал. Он озабочен сложившейся ситуацией, делает все, что может. Несовершенства системы управления открыто не признает, пригласил меня на заседание бассейнового совета, чтобы посмотреть, какие вопросы они рассматривают и что решают.
По пути к дому.
После обеда выезжаю из города. Решил возвращаться домой по дорогам, проходящим ближе к Дону, заодно собираю информацию о притоках Дона и состоянии прудов вдоль дорог. Сразу скажу: ситуация безрадостная.
Я пока не останавливался на этом, но в Москве, Туле, Воронеже, Волгограде, Ростове-на-Дону встречался с руководителями областных отделений Русского географического общества, членом которого я являюсь и от имени которого провожу экспедицию. В интернете знакомился с их работой. У меня в последнее время выработалась идея: предложить Русскому географическому обществу и особенно его областным организациям выступить инициатором и координатором проведения таких экспедиций по рекам своей области, вовлекая в это движение всевозможные туристские группы, школьные экспедиции, охотников, рыбаков и всех, кто может принести информацию о современном состоянии реки. В дальнейшем многие из них могут стать инициаторами практической общественной (и не только) работы по сохранению и восстановлению рек. Таким образом положения устава РГО о природоохранной деятельности наполнятся конкретной деятельностью. Везде выразили заинтересованность.
По дороге обращаю внимание на пруды и вспоминается один разговор во время моего путешествия с фермером, пожелавшим остаться неизвестным. Он построил пруд в верховьях реки, которая давно высохла, и эта территория в составе земельной доли выделена ему под фермерское хозяйство. До строительства пруда здесь все заросло камышом, как и ниже плотины. Разрешение на строительство получал примерно год, затратив на проект и согласования немало денег.
Когда построил пруд, стали приезжать многочисленные проверяющие, пытались признать строительство незаконным и снести дамбу. Отбивался несколько лет, но сейчас вроде тихо, все успокоились.
Ах, как это по-нашему: пока были неудобье и захламленность, никому дела не было, а навел человек порядок, построил водоем, развел рыбу — сразу все прилетели «проверять» и бороться «за экологию».
Часто приходится слышать, что строить пруды на реках и ручьях нельзя — они еще больше уничтожат родники. Надо не вмешиваться и природа возьмет свое, все восстановится при увеличении количества осадков. Но практика показывает, что малые реки исчезают, их поймы заболачиваются. Казалось бы, хорошо, вода задерживается и постепенно отдается. Но мы видим обмеление Дона. Охотники говорят, что уток больше не стало. Пришли бобры, но и они уходят при вымокании деревьев. А главное, люди уходят, а они здесь веками жили.
Какова наша цель — создать болото, чтобы там в чистоте лягушки жили, или восстановить условия для жизни людей? Мы десятилетия интенсивно распахивали земли, стимулируя снос почвы в поймы и образование оврагов, миллионы кубов грунта вынесены в русла и поймы рек. Без помощи человека природа сама с этим не справится, она просто как саморегулирующаяся система создаст другие экосистемы (ландшафтные комплексы), которые будут удобны для проживания лягушек, а люди уйдут. Но думаю, что потом придут другие, умнее нас, которые сделают все для благоприятного проживания и извлечения выгоды из земли в виде продуктов питания и других благ. Но нашим потомкам там уже места не будет.
Примечательно, что во всевозможных властных коридорах, которые мне довелось посещать во время путешествия, я не слышал этой озабоченности и планов по предотвращению деградации рек. Зато я узнал, что деньги на малые реки дают, прежде всего, на предотвращение чрезвычайных ситуаций, негативно влияющих на население. И за это строго спрашивают. А поскольку денег постоянно не хватает, то первая мысль главы муниципального образования — ликвидировать эти плотины, чтобы проблема исчезла. А то, что безводье, так это «природная аномалия». Я не хочу обидеть многочисленную армию глав муниципалитетов — уверен, что подавляющее большинство из них искренне болеет за свой край, но согласитесь, что действующая система управления толкает на такие мысли.
Все определяет система управления. В 1996 году мне довелось опубликовать в газете «Зеленый Мир» (№ 7, 8) работу под названием «Организация управления рациональным природопользованием и охраной природы на муниципальном уровне». Было длительное обсуждение. Как тогда меня ругали «федералы» и поддерживали разные «творческие» люди! Не буду сейчас останавливаться на этом, но чувствую, что надо разбираться и делать публикацию: «20 лет спустя».
Общие предварительные выводы
1.Малые реки исчезают, главная река Дон утратила судоходное значение на большей части акватории.
2.Установлена высокая степень загрязнения побережья рекреационным мусором. Промышленное загрязнение стоками визуально отмечено в верхнем и среднем течениях Дона.
3. Необходимо развивать законодательную базу и систему управления водными ресурсами.
4. Необходимо совершенствовать технологию очистки малых рек. Применяемый мелиоративный подход очевидно неэффективен.
5. Ситуация требует высокопрофессионального подхода к обследованию малых рек, ручьев, родников, их охране и восстановлению.
6. Требуется долгосрочная (на XXI век) федеральная программа экологической реставрации всех водоемов в бассейнах великих рек России.
7. В случае невмешательства систем управления всех уровней деградация некоторых территорий бассейна реки Дон (и, вероятно, некоторых других великих рек России) приведет к необратимым изменениям ландшафта и уходу людей с этих территорий.
Путевые заметки, иллюстрированные примерно тысячей фотографий, можно посмотреть на сайте rivers-russia.ru
Связь со мной: ecobrat@mail.ru; ecobrat@gmail.com
тел. +7 (915) 388 – 28 – 02
Скайп: ecobrat
Браташов Владимир Алексеевич
30.05.2016г.
Свежие комментарии