У Геннадия было все, что только может пожелать рядовой гражданин с небогатой фантазией советских времен. Вовремя подсуетившись, Гена прочно занял место в полукриминальном бизнесе. Фигуру он имел плотную, широкоплечую, а короткая стрижка делала выражение лица несколько зловещим.
Все прелести "богатого Буратинки" он познал в самом начале карьеры, и они ему приелись.
И мелкие шлюшки, и королевы продажной любви сразу видели в нем "жирного гуся" и стремились ощипать. Жена утомляла вечным нытьем о нехватке того или другого и требовала приемов и раутов, от которых Геннадия с души воротило.,В определенных кругах его величали Копченым. Так и мы будем его называть.
ЧТО Ж Я МАЛЕНЬКИЙ НЕ СДОХ?
Бизнес уже не приносил Копченому удовольствия, женщины не возбуждали, друзья постоянно просили в долг, а партнеры норовили обмануть. Даже развод с женой, после которого сынишка наотрез отказался жить с мамой и остался с отцом, взбодрил его ненадолго.
Однажды на Новый год Копченый послал подальше всех и заперся один на маленькой квартирке, которую держал на случаи непредвиденные. Впрочем, он был не совсем один. С ним было две бутылки водки и хорошо смазанный 'вальтер", который он собственноручно откопал, перебрал и с которым в последнее время не расставался даже в постели.
Выпив первый стакан, Копченый задумчиво повертел "вальтер в руке. Потом выпил еще - для храбрости и начал искать ручку, чтобы написать красивое предсмертное письмо. Поглядев при этом в зеркало. Копченый обнаружил там перекошенную рожу пьяного небритого мужика... "Нет, - подумал Копченый, - пьяному стреляться нельзя. Раз уж сегодня праздник, отмечу его напоследок". И он вернулся к столику с водкой.
УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕНЕЕ
Утром, раскрыв глаза, Копченый обнаружил, что так и уснул в кресле с "вальтером" в руках. "А я, однако, дурак', - подумал он, с трудом распрямляя затекшее тело. От нечего делать Копченый стал перебирать журналы, лежащие на серванте. С глянцевой обложки одного из них весело скалился белозубый мужик в камуфляже, и через всю страницу шло яркое название: "Солдат удачи". В голове у Копченого что-то шевельнулось. Он побрился, сполоснув помятую физиономию, напился крепкого кофе и вышел навстречу судьбе...
Он улетел за океан, подался в наемники, а потом отбыл в одну из стран, где была масса террористов и минимум ограничений для "настоящих мужчин".
В перерывах между боями Копченый пил, ругал все правительства одновременно. О своей. прежней. жизни старался не вспоминать, фотокарточками родных не любовался. За сынишкой присматривала бабушка, и его фотографию Копченый не носил с собой намеренно. Мало ли что может случиться с наемником?
Дел хватало, и Копченый на время перестал задумываться о смысле жизни. В этих местах жизнь смысла не имела.
ГУД БАЙ, АМИГОС!
А потом ему осточертело и это. Копченый отчаянно захотел домой. Спустя несколько дней он уже заказывал билет из Сан-Франциско.
Приятели встречали его с такой помпой, что Копченый едва не прослезился от радостной встречи и ощущения Большой Любимой Родины. Но, привыкнув за четыре года к американскому изобилию, Копченый едва не выл, оглядывая нищие полки отечественных магазинов, набитые залежалыми "ножками Буша" и двадцатилетней давности "Сникерсами".
Лица, напоминающие латинос, буквально переполнили улицы не только Москвы, но и его любимого Калининграда. Промучившись несколько месяцев, сначала пытаясь вернуться в бизнес, потом хотя бы просто привыкнуть к тому, что происходит, Копченый махнул на все рукой и снова уехал. Попасть на войну очень легко. Надо только уметь это делать. Копченый умел - и свалил в Югославию. Он был совершенно уверен, что Россия обязана сказать свое слово в защиту братьев-славян. В Югославии подлые янки нагло плевали нам в лицо. Американцев следовало проучить. Да и платили больше.
ГОСПОДИ, ТВОЯ ВОЛЯ
Однажды в Одессе, куда он мотался пить пиво с получки, Копченый решил зайти в церковь. Купив свечку, он начал прилаживать ее перед иконой. Однако свеча все время падала. Копченый хотел уже чертыхнуться, но вовремя опомнился. И услышал сзади густой баритон: "Может, у меня получится лучше, сын мой?". Оглянувшись, он увидел священника.
Тот с интересом смотрел на морду тигра, выглядывающую из-под короткого рукава футболки. Подразделение, в котором служил Копченый, носило нашивки с оскаленными тиграми, и многие наемники накалывали войсковую эмблему на руках. "Грешил много, сын мой? - тихо спросил батюшка. - Глаза у тебя уставшие. Смотри, Господь все видит". С этими словами священник укрепил свечу и удалился.
Слегка взвинченный происшедшим, Копченый вышел из церкви и завернул с другом в ближайший шинок. Спустив, как положено, все деньги, они налегке отправились на вокзал, чтобы вернуться снова в ад...
... В недоумении они смотрели на когда-то знакомое место. Лагеря не было. Только мешанина из палаток, тряпок и кусков человеческого мяса. Пока они веселились в Одессе, их бивак был начисто уничтожен.
Копченый вспомнил падающую свечу и вдруг, резко повернувшись, зашагал прочь. 'Ты куда?" - окликнул его напарник. "К черту! - ответил Копченый. - Ты оставайся, а с меня хватит .
А Я В РОССИЮ, ДОМОЙ ХОЧУ
Два дня он бродил по Белграду голодный, грязный и небритый, пытаясь уговорить кого-нибудь из проводников взять его на поезд. Наконец один сжалился и посадил его в купе. Вы можете недоверчиво усмехнуться, но нелегалы, воевавшие в Югославии, меня поймут. Ну а простые читатели пусть поверят на слово - русские бойцы действительно отдыхали на российском причерноморье и без особого напряга могли пересекать границу в обоих направлениях.
...Копченый ехал молча. Его соседи по купе обедали. Он страшно хотел жрать. И, что бы не выдать себя, отвернулся к окну. Внезапно Копченый почувствовал на себе чей-то взгляд и, подняв глаза, увидел девочку лет четырех, протягивающую ему кусок курицы. "Дядя, на курочку. У нас с мамой еще есть. Надо кушать". Ребенок умилительно хмурился и строго смотрел на "дядю" Напротив Копченого сидела молодая женщина с большими черными глазами и внимательно смотрела на него, слегка улыбаясь. Копченому отчего-то стало жарко. Он резковато отказался от курицы и вышел в коридор.
Всю ночь Копченому виделось молодое черноокое лицо. Утром поезд надолго остановился около какого-то городишка, и пассажиры, обрадованные неожиданным развлечением, разбежались по привокзальным улочкам. От нечего делать Копченый тоже решил прогуляться. Их обеих - мать и дочь -он заметил сразу и зачем-то тайком пошел следом.
Он бы и не услышал невнятный вскрик, если бы не тренированный годами слух. Копченый рванул за угол дома. Два дюжих албанца крепко прижимали к земле его попутчицу, и один уже рылся у себя на поясе, пытаясь расстегнуть ремень. Малышка лежала у стены, на голове у нее была кровь. Учитывая два голодных дня и практически бессонную ночь. Копченый понял, что с обоими мужиками враз ему не справиться. Но прыгнул вперед и, щелкнув большим десантным ножом, сходу всадил его под лопатку тому, который расстегивал ремень. Потом развернулся и ударил другого ногой в лицо. Схватив парня за волосы, Копченый одним взмахом перехватил ему глотку. Женщину он рывком поднял на ноги и бросился к девочке. Она сильно ушиблась, но дышала. Подхватив ребенка, он потащил женщину прочь из подворотни, приговаривая только; "Быстрее, быстрее". На вокзале бросился в туалет. Смыв кровь с рук и ополоснув нож, Копченый хотел бросить его в урну, но вдруг пожалел последнюю память о пребывании в этом неудачном краю. Выскочив из туалета, он сунул нож женщине в сумочку: "Потом отдашь". Поезд уже начал трогаться. Он подал проводнику девочку, потом оцепеневшую женщину, запрыгнул сам.
Весь вечер Копченого мучил один вопрос - заложит или нет. Если при пограничном контроле она не выдержит, ему грозит не просто тюрьма - расстрел. Зря не выбросил нож.
Он не выдержал и попросил проводника принести бутылку водки. Водки не было, была бутылка виски. Копченый выглушил ее почти залпом и завалился на полку. Таможенный досмотр он не помнил, а ночью проснулся от чьих-то слов и прикосновений. Черноглазая попутчица стояла около полки на коленях и тихо плакала, гладя его по голове. Он обнял ее и притянул к себе. Объяснять что-то было не нужно. Рано утром она привела себя в порядок и долго молчала, не зная, что сказать. "Иди, - прошептал Копченый. Не надо ничего говорить". Она все равно не уходила и смотрела на него, как побитая собака. "Я не смогу забыть, - наконец прошелестела она. - Ты убил их так хладнокровно. Это всегда стояло бы между нами. Я не смогу..." "Иди, - устало повторил Копченый. - Я все понимаю".
ПОСЛЕДНИЙ СОБЛАЗН
...Церковный служитель вынул из подсвечников огарки. В натертом до блеска окладе иконостаса отразилось благообразное лицо. Борода, длинные волосы... Он заспешил к алтарю, и тут его остановила маленькая женщина с огромными черными глазами: 'Выслушайте меня. Я ищу человека, который из-за меня совершил преступление. Боролась с собой целый год, но ничего не могу поделать. Я люблю его и хочу найти". Она рассказывала, как искала его и выяснила, что спасший ее человек обратился к
Богу. Женщина открыла сумочку и вынула большой десантный нож. "Это его нож, - с мольбой в голосе сказала она. - Мне сказали, вы можете помочь, вы знаете..."
Служитель задумался, потом грустно ответил: "Он не достоин твоей любви, дочь моя, успокойся и иди с Богом. Она пошла к выходу, потом оглянулась, посмотрела на него в последний раз и вышла. Послушник Геннадий осенил себя широким крестом и машинально потер рукой плечо. Рубцы, оставшиеся на месте тигриной морды, еще болели.
Свежие комментарии