"Печальная" судьба фашиста

Издалека совсем начнем – с России. Там мы занимались политической деятельностью, состояли в различных оппозиционных молодежных движениях.

В каких?

"Вольница", "Народная воля". Они, в основном, занимаются борьбой за социальные права. То есть, мы являлись частью несистемной оппозиции. Мы участвовали во всех оппозиционных митингах, участвовали с либералами в "белоленточных" протестах довольно долгий период времени.

Когда начались протесты на Майдане в Киеве мы поехали также участвовать в этих протестах. Но тогда мы в Украине еще не постоянно находились –приезжали сюда, потом на какое-то время уезжали.

А после Майдана?

После этого мы остались у нашего товарища в Днепропетровской области. Как раз было начало все этих действий на востоке Украины, мы решили как-то в этом поучаствовать. После Майдана был такой подъем социальный активности, самоорганизация. Мы участвовали в Самообороне Новониколаевки. Это район Запорожской области, но он рядом с Днепропетровской. Там принимали участие в строительстве блокпоста, несли службу вместе с милицией.

После этого, в мае, мы вступили в батальон "Украина", который просуществовал некоторое время, после чего он влился в батальон "Шахтерск". В составе "Шахтерска" мы участвовали в зачистке Песок в августе 2014 года. В Марьинке, в Иловайске были. До самого момента Иловайского котла. В самом котле не были, потому что все эти подразделения – "Азов", "Днепр", "Шахтерск" – вывели оттуда. То есть, мы в самых что ни на есть активных боевых действиях были. После Иловайска наш батальон вывели из зоны АТО.

Почему вы вышли из состава "Шахтерска"?

И по личным причинам, и по причине того, что хотели участвовать в каких-то активных боевых действиях. Это еще до скандала, до расформирования батальона было.

Что делали потом?

Определенный промежуток времени занимались волонтерством, возили помощь, в том числе, и в батальон ОУН. Познакомились с командованием, с руководством батальона. Положительные впечатления были. В Луганскую область тоже помощь возили и в Мариуполь, почти под Широкино.

Позже я принял решение вступить в батальон ОУН, а Илья решил продолжить заниматься волонтерской работой. В ОУН я был с февраля по май. Вышел из его состава как раз когда 93-ая бригада пыталась разоружать ОУН, когда сам батальон разъединился на два. После этого мы прошли курсы аэроразведки, хотели еще этим заняться.

Что помешало?

Моего командира из ОУН ранило миной, он подорвался на БМП. В конце июня, где-то 26-го числа, мы как раз ехали к нему в госпиталь в Днепропетровск. По дороге нас задержали сотрудники милиции.

Как задержали?

Мы шли к электричке, в форме. И вот возле самой электрички нас и задержали.

За что?

Я так понимаю, что они вручали повестки, там были представители военкомата. Их смутило, что мы идем в военной форме. На вопрос, кто мы такие, объяснили, что мы добровольцы, что документов у нас нет. Сразу не стали говорить, что мы граждане России. Нам предложили проехать в отделение, где мы уже полностью рассказали историю. Вследствие такого внезапного поворота событий они вызвали СБУшников. Приехали сотрудники СБУ, проверили нас, сказали, что все нормально и ближе к вечеру уже нас отпустили.

Почему так быстро?

Мы много где были, многие нас знают и могут подтвердить, что мы не русские диверсанты.

Но милиция составила официальный протокол, согласно которому у нас просрочена миграционная карта. Протокол переслали в Миграционную службу. Мы поехали туда, чтобы выяснить, как решить этот вопрос. В итоге нам выписывают принудительное возвращение в Россию. Это было в районной миграционке. С этим принудительным возвращением мы поехали уже в Днепропетровск, попали на прием. Там посредством криков и полного непонимания нам объяснили, что мы должны вернуться в Россию. Мы пытались рассказать, что не можем туда вернуться. Там нас могут преследовать и по политическим мотивам, и по уголовным статьям.

По каким именно?

Во-первых, в России, есть статья 359 "Наемничество". Во-вторых, нам можно приписать статью 208 об участии в незаконных вооруженных формированиях.

Объясняем сотруднице Миграционной службы Днепропетровска, что вот не можем мы вернуться, потому что нас посадят тюрьму. Она спрашивает: "С чего вы взяли?". Ну а с чего можно взять? Словом, в жесткой форме она нам заявила, что нам ничего не будет в России, что, мол, все нормально, ребята, поезжайте и, не разбираясь, сказала, что даже разговаривать с нами не будет.

Ну, должен, человек, являющийся представителем власти, ориентироваться не только в нормативно-правовой базе, но и понимать какие-то основы того, что человека могут посадить? Причем, наше гражданство не мешало власти в определенный период выдавать нам оружие, подготавливать, позволять в составе разных подразделений участвовать в боевых действиях. Но такой процедуры, которая позволила бы нам хотя бы продлить пребывание здесь, я даже не говорю о гражданстве, что-то помешало. Апеллируют к нормативно-правовой базе и говорят, что так нельзя. Законопроекты для решения этого вопроса какие-то подготавливаются, но они настолько несвоевременно будут приняты, что я боюсь, очень много добровольцев-иностранцев пострадает. В данный момент решение этой проблемы только одно – это решается по инициативе и при личном участии президента, министра обороны и так далее. Министра обороны почему, потому что многие добровольцы хотят продолжать защищать как свои убеждения, так и суверенитет Украины.

Ты знаешь, сколько еще людей оказалось в подобной ситуации?

Со слов вот этой работницы Днепропетровской миграционной службы, таких случаев у них достаточно. Я так понимаю, что не один десяток.

Тем более, мы обращались к помощникам депутатов, и они подтвердили, что такие проблемы не только у нас есть. Эта проблема актуальна на данный момент и все зависит только от того, когда человек с ней столкнется. Рано или поздно с ней столкнуться все. Вот, как у нас произошло – все дело случая. Вот если бы нас не задержали, мы бы еще год ездили и не задумывались о том, просрочена у нас миграционная карта или нет.

Насколько мне известно, на момент задержания вы уже занимались вопросом получения украинского гражданства?

Да. Активно. Документы мы подавали еще в прошлом году. Пытались через "Шахтерск" это сделать. Пытались и через Василия Будика. Он обещал помочь в решении этой проблемы, ему лично в руки документы отдавали в сентябре 2014 года. Совсем недавно вот связывались с ним, но он сказал, что пока вариантов решения этой проблемы нет.

Объяснил — почему?

Нет законодательной базы, нет особого порядка предоставления гражданства для нашего случая. Есть общий порядок. Но под него мы не попадаем – у нас, к сожалению, здесь нет родственников, мы не женаты на украинках, мы не прожили тут достаточного количества времени. То есть, все те параметры, которые необходимы для общего порядка получения гражданства, мы задействовать не можем. А особый порядок получения, как я понимаю, регламентируется на высших уровнях власти.

В определенных случаях, эта проблема была решена, были прецеденты предоставления украинского гражданства. Илья Богданов из "Правого сектора", например. Ему, как я понимаю, огромную помощь в этом оказал Бирюков.

В конечном итоге, как обстоят дела сейчас?

Нам пообещали помощь в решении нашей проблемы. Ну, а каким именно способом…

Мы подали документы на получение гражданства еще до момента задержания. Соответственно, нам должны, хотя бы, вот эту процедуру насильственного возвращения в Россию приостановить. Чтобы у нас были законные основания для того, чтобы пребывать на территории Украины.

Когда вы должны выехать согласно решению Миграционной службы?

До 1 августа.

Мы прошли практически весь необходимый процесс. Единственное. Что нам сейчас нужно – чье-то поручительство, чей-то протекторат. Одной бюрократической процедуры мало.

Вам известны случаи преследования добровольцев-россиян, которые возвращаются обратно домой?

Было три прецедента, когда на добровольцев из России, которые воевали на стороне Украины, заводили уголовные дела. Одно дело было заведено вообще по факту государственной измены. На Богданова. Но это отдельный случай. Он ранее был сотрудником пограничной службы, которая в России относится к ФСБ. За то, что он изменил присяге, покинул место службы, было заведено дело за государственную измену и дезертирство.

Еще два дела были заведены по статье "Наемничество" на двух людей из "Азова". Есть еще несколько уголовных дел за поддержку АТО.

Знаете, есть ли сейчас российские добровольцы, воевавшие на стороне Украины, которые возвращаются в РФ?

Раньше были случаи, когда такие добровольцы возвращались и могли как-то избежать пристального внимания. Сейчас я не знаю, чтобы кто-то возвращался.

Что их может ждать в случае возвращения?

Тут все зависит от оперативности и компетентности местных правоохранительных органов.