На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

ШАГ НАВСТРЕЧУ

23 934 подписчика

Свежие комментарии

  • Татьяна Решняк
    Очень правильно говорите. Это человек склочный и не порядочный!!! Она грязью поливает всех и смотреть и слушать Порги...Свадебные фото со...
  • Jolie
    затолокин))они ждали-ждали тебя 5 лет и "померли от тоски"))))А где все? С НОВЫ...
  • Jolie
    нихде)))🤣🤣🤣🤣🤣🤣🤣Когда деревья был...

Великие истории любви. Андерсен и Линд.

Я думаю, что вряд ли найдется человек, который не слышал об изумительных сказках Ганса Христиана Андерсена, а вот о том, что у него в жизни была неразделённая любовь, слышали немногие. Итак!

Андерсен и Линд: Гадкий утенок и Снежная королева.


Андерсен не сразу стал писать свои знаменитые сказки. Сначала он собирался быть актером.

Потом драматургом, поэтом, романистом. Но именно его устные рассказы пользовались успехом у всех, будь то дети или взрослые. Он не любил слово "сказка", а предпочитал "рассказ" или еще лучше "история". И стал их записывать. И именно они-то принесли ему мировую славу. В России первое четырехтомное собрание сочинений вышло в 1864 году, еще при жизни писателя. Он об этом знал. Самым полным изданием до сих пор остается пятитомник в переводах А.и П. Ганзен 1895 года.  Андерсена переводят и публикуют на протяжении более ста пятидесяти лет. Однако чаще всего это уже знакомые нам сочинения. А многих мы не знаем до сих пор, потому что на русский язык они не переводились. Даже о жизни его рассказано далеко не все.


 Он был старше ее на четырнадцать лет, нелеп, сутул, непривлекателен внешне, одевался в костюмы на несколько размеров больше, неизвестно зачем всегда носил с собой веревку и славился своим на редкость неуживчивым, мнительным, даже истеричным характером.

Портрет написан в то время, когда Андерсен впервые её увидел на сцене. Она считалась одной из самых дорогих оперных певиц XIX века, ее называли «шведским соловьем» и гордостью нации, ее приезд на гастроли в другие страны именовали «божьим благословением».
Между ними не было ровным счетом ничего общего — кроме того факта, что именно ей он посвятил самые известные свои сказки –«Снежную королеву», «Соловья» и «Русалочку».

Ганс Христиан Андерсен.

   Детство Ганса Христиана Андерсена прошло в  маленьком городке Оденсе на одном из датских островков. Счастливым назвать его было довольно трудно — мальчик был замкнутым и нелюдимым, в школе над ним смеялись из-за худобы,  высокого роста и длинного носа и полнейшей безграмотности. Масла в огонь всеобщей неприязни подливал и тот факт, что у деда его, резчика по дереву Андерса Хансена. Его обожали дети, а взрослые считали кто сумасшедшим, а кто колдуном. В свободное время он вырезал для ребятни задумчивых коров с крыльями и людей с головами птиц. Фигурки эти он раздаривал всем желающим, и каждый мог с их помощью расслышать в себе сказку.  Одноклассники упоенно травили будущего сказочника, а тот злился, записывал с невероятным количеством ошибок по несколько стихов в день и мечтал о славе. В то время физические наказания детей в школах было обычным делом, поэтому мальчик страшился ходить в школу, и его мама отдала его в еврейскую школу, где физические наказания в отношении детей были запрещены. Отсюда навсегда сохранившаяся связь Андерсена с еврейским народом и знание его традиций и культуры; он написал несколько сказок и рассказов на еврейские темы - на русский язык они не переводились.
   В 1819 году, когда умер отец,  Андерсен умолил мать отпустить его  в Копенгаген — он надеялся стать актером. Однако мечтам этим сбыться было не суждено — роль ему доверили одну-единственную, и ту, как сказали бы сейчас, «в массовке».  «Слишком уж некрасив!» — говорили ему прямо в глаза. Он и вправду не блистал красотой: маленькие глаза, огромный нос, высокий, худой, длинные руки с большими пальцами… Позже, уже став знаменитым, он научился отвечать на нападки, касающиеся внешности. Когда какой-то щеголь в Копенгагене, увидев на голове писателя старую, поношенную шляпу, воскликнул: «И что, эта жалкая штука у вас на голове называется шляпой?!» — тот немедленно среагировал: «А эта жалкая штука под вашей шляпой называется головой?»

1845г.
   Тогда Ганс Христиан решил заняться сочинительством. Он начал сочинять пьесы. И некий господин Коллин, как впоследствии выяснилось, управляющий Королевским театром, заметил в них «много золотых зерен». На этом поприще Ганс оказался более удачлив.  Вскоре Андерсен стал известен в качестве поэта, автора стихов на библейские сюжеты, юмористических рассказов и пьес. Этот человек очень помог будущему сказочнику: благодаря ему Андерсен бесплатно учился в латинской школе и даже получал стипендию! А семья Коллина на долгие годы стала для Ханса настоящим домом.
   Тем не менее, в Копенгагене студенту с простонародной фамилией, заканчивающейся на «сен», жилось непросто. Насмешки, уколы и издевательства… Даже став знаменитым, Андерсен так и не полюбил Копенгаген, где к нему все еще относились как к выскочке, который не был похож на спесивых и благополучных обывателей…
К себе и собственному творчеству он относился иронично — однако же, при этом мучительно страдал от того, что имя его не у всех на устах, а творчество, пусть и пользующееся умеренной популярностью, не привлекает внимания критиков.  Когда именно он создал первую свою сказку — неизвестно, но можно с уверенностью говорить о том, что он был уже абсолютно зрелым человеком… и не очень счастливым.
   На первые гонорары с помощью друзей Андерсен отправляется в путешествие за границу. Гюго, Гейне, Диккенс, Гете, братья Гримм, Бальзак, Дюма, Вагнер, Шуман, Мендельсон, Россини, Лист — со всеми этими людьми Андерсен познакомился и подружился во время поездки. Все они были очарованы его сказками и преклонялись перед его талантом.
   Несмотря на то что везде его принимали с радостью, Андерсен мог быть и неприятным гостем. Порой он требовал слишком большого внимания к своей персоне. Бывало, что вошедшая с чаем горничная прерывала чтение его новой сказки. Тогда писатель захлопывал книгу и, рассерженный, выбегал из комнаты.

1855г.
  Однажды утром Чарлз Диккенс и его жена обнаружили гостившего у них Андерсена в слезах, катающимся по лужайке с газетой. Оказалось, в ней был напечатан нелестный отзыв об одном из его произведений. Когда Андерсен уехал, Диккенс прикрепил к зеркалу в гостевой комнате карточку с надписью: «В этой комнате Ханс Кристиан Андерсен спал пять недель, которые показались семье ВЕЧНОСТЬЮ».
 …Был он и в Сирии, и в Египте, и в Малой Азии. За пределами Дании его популярность достигала небывалых высот, словно компенсируя неудачи на родине, где его по-прежнему считали выскочкой из простонародья.
   О его популярности ходили легенды. Говорят, однажды, путешествуя по Швейцарии, Андерсен, в вечной своей рассеянности, оставил в гостинице трость, которой очень дорожил. Огорченный, он попросил передать знакомому, который жил в той же гостинице и уезжал через несколько дней, чтобы тот прихватил трость с собой. Каково же было удивление писателя, когда, уже добравшись до Лондона, он услышал незнакомый голос: «Трость для господина Андерсена!» Оказалось, что она следовала за писателем весь его путь. Хотя в те времена и слыхом не слыхивали о телевидении, Андерсена знали в лицо и передавали трость в том направлении, куда он уехал.
   Ему было трудно угодить. Даже его друзья, хорошо зная его натуру, подчас теряли с ним всякое терпение. Андерсену не в силах было понять, что у друзей могут быть другие обязанности, кроме как быть его друзьями, всегда готовыми ему услужить. В отчаяние и пессимизм его могла привести любая мелочь: например, недостаточно доброжелательный взгляд или слишком, по его мнению, холодный тон письма, не такой, как «друг пишет другу»...

1862г.

Дело в том, что Ганс страдал особой формой неврастении, проявлявшейся в постоянной усталости и недомоганиях - тошнотой, головной болью, приступами головокружения и многим другим. Почти у каждой даты в его дневнике записано, что он чувствует себя больным. Ему постоянно нужно было отвлекаться от чувства усталости, ходить в гости, чтобы думать о чем-нибудь другом, путешествовать, чтобы забыть свои страдания. Отсюда его постоянное движение, продолжительные ежегодные путешествия. Стоит ли после этого удивляться, что у Андерсена не было собственного дома.
Успеха у женщин Андерсен не имел никогда — и до определенного момента не стремился к этому, к тому же он их боялся. Эксцентричный, истеричный, мнительный, не выносящий критики, вечно черт знает как одетый, он прекрасно понимал, что любовные приключения — не для него. Андерсен всю жизнь прожил девственником. Он не был ни гомосексуалистом, ни импотентом, но, увы, насладиться плодом чувственной любви он так и не сумел. Сознание собственной невыгодной внешности и чувство, что он не такой, как все, мешало ему поверить в успех у противоположного пола. Он не раз был на волоске от «грехопадения», но всякий раз отступал.

1868г.
В Дрездене, например, его пыталась соблазнить одна немецкая писательница, которая все время порывалась поцеловать его и которая была «старая, толстая и горячая». В Неаполе искушения преследовали его на каждом шагу, но он, «испытывая страсть, которой никогда не знал», вынужден был спешить домой, чтобы облить холодной водой голову. В своем дневнике он писал: «У меня в крови жар. Я по-прежнему сохраняю невинность, но я весь в огне... Я наполовину больной. Счастлив тот, кто женат, и счастлив тот, кто хотя бы помолвлен». Он с трудом сопротивлялся сиренам опасного города, а при отъезде успокоенно написал: «Все же я вышел из Неаполя невинным».
Так было до 1840 года, когда он встретил Дженни Линд.

Дженни Линд.


   Во время их знакомства Дженни еще не пользовалась популярностью за пределами своей родины. В своей автобиографии «Сказка моей жизни» Андерсен лукавит — он пишет, что при первой встрече Линд показалась ему абсолютно заурядной, до такой степени, что он вскоре о ней забыл. На самом деле это было не так — она занимала его мысли вплоть до следующей встречи, которая произошла три года спустя, когда Линд приехала в Копенгаген с концертами.
   20 сентября 1843 года  в дневнике Андерсена наконец-то появилась запись из одной лишь строчки -  «Я люблю!»
Андерсен влюбился, но, ввиду нерешительности и застенчивости, так и не признался Дженни в своих чувствах. Она уехала из Дании, так и не узнав о них, а он, отчаявшись, отправил ей вдогонку письмо-признание. Тем не менее, во время следующей встречи, которая состоялась год спустя, она ни словом не обмолвилась, что прочла его.
Феномен Дженни Линд уникален. Ее многое сближает с примадоннами ХIХ века — и слава, подобная легендарной славе Малибран, и пьянящий восторг, который вызывала она всю свою короткую сценическую карьеру, и дружба, которой ее, как и Зонтаг, удостаивали монархи. Но все эти внешние стороны ее таланта не раскрывают его сущности. Она зарабатывала миллионы, ничего не оставляя себе; все, что у нее было, отдавала бедным, щедро жертвовала на благотворительность и культуру. Своей популярностью и богатством Дженни Линд была обязана опере.

Но, ни до нее, ни после история не знала примадонны, более непохожей на примадонну, чем она. Со священным трепетом относилась она к музыке и смиренно принимала свой талант как милость, ниспосланную небесами, а свое призвание видела в том, чтобы суметь правильно распорядиться этим даром. Обладая хриплым от природы голосом, она благодаря потрясающей работоспособности добилась ошеломляющей виртуозности пения. Хоть легкомысленная толпа и восторгалась ее трелями и колоратурой, секрет настоящего очарования Линд не имел ничего общего с артистизмом в чистом виде. Датский сказочник Ганс Христиан Андерсен выразил это в замечательных словах: «Когда слышишь, как она поет, становишься порядочным человеком».
   Удивительная примадонна! Про нее нельзя рассказать ни одной скандальной истории, хоть ей и пришлось судиться с лондонским импресарио Банном, и уж тем более никаких пикантных подробностей ее амурных историй. Она дважды была обручена и оба раза расторгала обручение, правда происходило это полюбовно.

1848г.
Во  время ее пребывания в Копенгагене они виделись ежедневно, однако отношения эти были странными и мучительными для них обоих. Он посвящал ей стихи, писал для нее сказки. Она называла его «братец» или «дитя», хотя в то время ей было 26, а ему 40.  В Сочельник 1846 года Андерсен вдруг решил, что именно сегодня Дженни пригласит его в гости и целый день провел в ожидании у окна. Естественно, приглашения не последовало — и на утро Рождества он сам отправился к ней с поздравлениями и поинтересовался, почему она вчера не позвала его к себе. Певица была искренне удивлена — она провела вечер в гостях и думать о нем не думала. Но, мучимая состраданием, она пообещала провести с ним Новый год. В новогоднюю ночь они втроем — Андерсен, Линд и ее подруга — чинно сидели у наряженной елки, Дженни пела, смеялась, завалила своего «братца» подарками — именно тогда он понял, что она никогда его не полюбит, что надежды нет. Но ведь можно посвящать ей сказки… Самые лирические истории посвящены именно Дженни Линд: «Русалочка», «Снежная королева», «Соловей»…


 «Я заплатил за свои сказки большую, непомерную цену. Отказался ради них от личного счастья и пропустил то время, когда воображение должно было уступить место действительности…» — написал Андерсен в своем дневнике.
В сороковых годах девятнадцатого века Дженни Линд уезжает на гастроли в Германию, где она выступает совместно с Мендельсоном в Лейпциге и в Вене. В 1847 году Дженни в Лондоне, она выступает перед королевой Викторией в Театре Ее Величества 4 мая в роли Алисы в опере Джакомо Меербера «Роберт Дьявол» (Giacomo Meyerbeer’s Robert le diable). Мендельсон много сочиняет для Дженни, для нее он пишет оперу «Лорелея» по старинной германской легенде о деве Рейна (опера осталась незаконченной из за смерти Мендельсона). Для нее он пишет партию в оратории «Илия». По письменному свидетельству человека, ставшего позднее ее мужем, Отто Гольдшмидта, в 1847 году Мендельсон предлагал Дженни бежать с ним в Америку. Другой очевидец, некий Мерсер-Тэйлор (Mercer-Taylor) пишет, что, хотя и не было доказательств физической близости Дженни Линд с Феликсом Мендельсоном, «отсутствие доказательства не есть доказательство отсутствия».
   В июле 1847 года Дженни выступает в премьере оперы Верди «Разбойники» (Giuseppe Verdi’s I masnadieri) в Лондоне. Она гастролирует по всей Великобритании и континентальной Европе, что делает ее чрезвычайно известной и необыкновенно богатой. В ноябре 1847 года Дженни узнает о смерти Мендельсона (ему было всего38 лет, он скончался в Лейпциге после двух инсультов).
   Так оно и было — на всю жизнь он оставался для Линд «милым братом»… и только. В  февраде 1852 года Дженни стала женой  молодого пианиста Отто Гольшмидта, который сопровождал её в гастролных поездках и  который был моложе ее на десять лет, и на 20 лет пережил свою супругу.

Гольдшмидт - немецкий пианист, дирижер, композитор. Музыкальное образование получил в Лейпцигской консерватории, под руководством Мендельсона. Написал много сочинений для фортепьяно, песни и ораторию. Женился на знаменитой певице Женни Линд. Умер 24 февраля 1907 года.
   Именно тогда в 1852 году и состоялась ее последняя встреча с Андерсеном — он познакомился с ее супругом, осыпал молодоженов комплиментами… и расстался со своей возлюбленной навсегда.
   Андерсен любил Дженни всю жизнь. Его потребность в женщинах была велика, но страх перед ними еще сильнее. Во время поездок в Париж после 1860 года Андерсен иногда посещал публичные дома. Там он наслаждался вежливыми приятными беседами с полуобнаженными проститутками. Но он был просто шокирован и крайне возмущен, когда Дюма, который и затащил его в это заведение, намекнул ему, что в публичный дом он ходит, вероятно, не только для того, чтобы поговорить...
В отрочестве Андерсен обещал матери стать знаменитым, а когда стал им, никак не мог поверить в это. Однажды ему оказали большую честь: пригласили во дворец герцога Веймарского. Из письма приятельнице Генриэтте Вульф: "Меня приняли очень тепло. А потом, в поезде, произошло следующее. И это уже не впервые. Когда люди узнают, что я - датчанин, тут же перечисляют моих знаменитых земляков - Торвальдсена-скульптора, Эленшлегера-поэта и Эрстеда-физика… А я с грустью произношу: "Но никого из них уже нет на свете". И слышу в ответ: "Но Андерсен еще жив!" И я сжимаюсь, я так мал… Может, это сон наяву? Боже мой, возможно ли, что мое имя произносят рядом с этими великими…"

Одна из центральных улиц Копенгагена — бульвар Андерсена, на ней же находится и памятник сказочнику. Он лично, еще при жизни, утвердил этот проект. Как-то Андерсену, уже глубоко больному человеку, скульптор Огюст Сабё принес показать эскиз памятника, над которым собирался работать. Эскиз представлял собой писателя, окруженного детьми, слушавшими сказки. Андерсен был в возмущении:
 — Вы хотите, чтобы я читал мои сказки в окружении детей, которые виснут на моих плечах и коленях? Да я и слова не скажу в такой атмосфере!
 Он и в самом деле побаивался детей. Однажды, будучи в гостях у Гейне и его прелестной жены-парижанки, у которых по дому носилась куча детишек, сказочник стал испуганно озираться. Гейне заметил это и пошутил: «Не волнуйтесь, это не наши дети, мы заняли их у соседей на вечер, чтобы попугать вас».
 Скульптор послушался Андерсена и оставил писателю только книгу, с которой сказочник сидит в задумчивости.
     Писатель был гоним, он не был любим так, как любил сам, как хотел и умел любить, и у него всегда, даже в годы его славы, щемило сердце, когда он распознавал такое знакомое ему ощущение - боль…
...Жизненный путь этого человека не был усыпан розами. Андерсен страдал, страдал жестоко. И можно только преклоняться перед мужеством этого человека. Он страдал, но он не покорялся. За столь божественный дар творения и воображения Андерсен заплатил немалую цену.

Он умер в полном одиночестве на своей вилле Ролигхед, после долгой болезни, начавшейся еще в 1872 году, когда он упал с кровати, сильно расшибся и больше уже не оправился от травм, хотя прожил ещё три года. Андерсен скончался 5 августа 1875 года в полном одиночестве. Линд пережила  его на 12 лет.
Он боялся, что его похоронят живым, и умолял, чтобы перед тем как положить в гроб, ему разрезали одну из артерий. "Это только кажется, что я умер", — записка на столе предназначалась друзьям и врачам во время болезни. На похороны писателя пришли и знать, и бедняки, студенты и иностранные послы, министры и сам король Дании. "Казалось, в тот день жителям Копенгагена нечего было делать, кроме как хоронить Ханса Кристиана Андерсена", — писал очевидец. В стране был объявлен национальный траур.

А его сказки живут и поныне. И до сих пор дети с замиранием сердца слушают волшебные истории о Кае и Герде и холодной Снежной королеве. О Русалочке, которая отдала свой чарующий голос за ножки, чтобы испытывать боль при каждом шаге, но быть рядом с любимым, превратясь в пену морскую - так заплатив за любовь. О бедном изгнаннике, гадком утёнке, которого все прогоняли и шипели на него, а когда он превратился в прекрасного белого лебедя, преклонились перед красотой этой птицы. О стойком оловяном солдатике и бумажной балерине, которые тоже сгорели в огне, но остались вместе и много-много ещё печальных и красивых сказок!

Картина дня

наверх